Каминского, прилежно отработавшего тридцать сребреников, убрали собственные хозяева. Военно-полевой суд был коротким. Бригадефюрера СС расстреляли вместе с его штабом. Сведения об этом постарались довести до польского подполья, но скрыли от самих каминцев. Опасаясь эксцессов с их стороны, объявили, что «вождь» убит… польскими подпольщиками. Вскоре 29-ю дивизию СС расформировали, причем многих ее «гренадеров» отправили в ряды остарбайтеров и даже в концлагеря.

Работая с архивом Брянского УФСБ, находится документ, который помогает не только понять личность Каминского, мнившего себя освободителем России, но способен стать основой еще одной версии его гибели. Нет, не о свержении большевизма мечтал Каминский в ссылке. Начальник управления НКВД Орловской области Фирсанов сообщал 17 июля 1942 года начальнику Второго управления НКВД Федотову: «28 марта 1940 года Шадринским НКВД Каминский был завербован секретным сотрудником под кличкой «Ультрамарин» для разработки ссыльных троцкистов… Всех их Каминский характеризовал в 1940 году как антисоветски настроенных, за исключением Прониной».

Не исключено, что и в Локоть он прибыл с особой миссией. Во всяком случае, «стучал» Бронислав Владиславович и здесь, правда, по отзыву лейтенанта Гурова, «агент к работе относился недобросовестно, на явки являлся неаккуратно, задания точно не выполнял».

Заканчивая свое донесение, майор Фирсанов спрашивает: «Не считаете ли вы целесообразным выдать Каминского немцам как секретного сотрудника НКВД? Подписка его, выданная Шадринскому РО НКВД, у нас имеется».

В 1942 году этого почему-то не сделали. Но вот как раз в 1944-м, как сообщается в некоторых публикациях, один заключенный концлагеря Заксенхаузен – бывший командир диверсионного отряда, воевавшего под Орлом, капитан госбезопасности, – сумел организовать «утечку» информации с компроматом на Каминского. Он «по секрету» сообщил сокамернику, что командир РОНА Каминский на самом деле – давний агент НКВД, внедренный к немцам.

Естественно, предать огласке такую взрывную информацию ведомство Гиммлера не могло. В те дни после провала июльского покушения на фюрера шла тотальная чистка армии, а проводили ее эсэсовцы. Они решили, что Каминскому для приговора вполне достаточно обвинения в обыкновенном мародерстве.

Несмотря на все большее в последние годы число публикаций о сотрудничестве граждан СССР с фашистской Германией в военное время, мы до сих пор не представляем себе ни подлинного масштаба, ни характера этой трагедии…

Нет единодушия относительно более или менее точных цифр, показывающих масштабы военного сотрудничества с врагом. По разным оценкам, в 1941–1945 годах на стороне Германии воевало от 800 до 1200 тысяч людей, считавшихся по состоянию на июнь 1941 года гражданами СССР. Большинство кадровых советских офицеров из числа перешедших к немцам оказалось в формированиях Власова (правильное название которых – Вооруженные силы Комитета освобождения народов России). Установлено, что в период с осени 1944-го по весну 1945 года в них служили 1 генерал-лейтенант Красной Армии, 6 генерал-майоров, 1 бригадный комиссар, 1 комбриг, 42 полковника, 1 капитан 1-го ранга, 21 подполковник, 2 батальонных комиссара, 49 майоров и т. д.

В отечественной литературе и кинематографе власовцы и иные перебежчики обычно предстают сборищем подонков, пьяниц и насильников. Мало кто когда-либо пытался проанализировать, что на самом деле представляли собой люди, составлявшие хотя бы командную верхушку «восточных» формирований.

Начальником штаба власовцев стал бывший профессор Академии Генштаба, а затем замначштаба Северо-Западного фронта генерал-майор Ф. Трухин. По общему признанию, талантливый военный специалист.

Истребительной эскадрильей власовцев командовал старший лейтенант Красной Армии, кавалер ордена Ленина и Герой Советского Союза Б. Антилевский, ночной бомбардировочной – капитан, также кавалер ордена Ленина и Герой Советского Союза С. Бычков.

Начальником оперативного отдела штаба власовцев стал полковник А. Нерянин. которого начальник советского Генерального штаба Б. Шапошников когда-то называл «самым блестящим офицером Красной Армии». Неудивительно: Нерянин единственный из всего выпуска в 1940 года окончил Академию Генштаба на «отлично» по всем показателям.

Командир 1-й пехотной дивизии Вооруженных сил Комитета освобождения народов России (в Красной Армии – полковник) С. Буняченко, сын крестьянина, в октябре 1942 году принял 59-ю стрелковую бригаду, от которой осталось 35 процентов личного состава. Без поддержки танков и авиации он четверо суток отбивал атаки немецких танков и мотопехоты в районе Урух-Лескен. Почти вся бригада погибла, а самого Буняченко захватила румынская разведгруппа. Позднее в концлагерь, куда он попал, пришли власовские пропагандисты…

Майор И. Кононов, ставший впоследствии командиром 102-го казачьего полка вермахта, а затем и командиром казачьих дивизии и корпуса, получил в финскую войну орден Красной Звезды за бои в окружении. Летом 1941 года находился на самом сложном участке в арьергарде, прикрывая отступление своей дивизии. 22 августа с большей частью полка, со знаменем, с группой командиров и комиссаром перешел на сторону немцев, заявив, что «желает бороться против ненавистного сталинского режима».

Здесь, кстати, можно вспомнить еще об одном стереотипе. У нас как-то принято считать, что в плен сдавались в основном попавшие в окружение, деморализованные, часто раненые красноармейцы. Частично это верно. Но нельзя не учитывать и тот факт, что целые группы бойцов и командиров уходили к врагу организованно, с оружием в руках, иногда под звуки музыки (особенно в первый период войны, когда они еще не представляли, какой «порядок» установят немцы на оккупированных территориях).

Зная обо всем этом, можно, вопреки общепринятым взглядам, предположить, что значительная часть перебежчиков ушла к врагу не просто в попытках спасти жизнь или заполучить относительный комфорт в условиях военного времени. Тот же Трухин, по его собственным словам, не мог простить Сталину уничтожение военных кадров в 30-х годах. Кононов потерял трех братьев в результате «расказачивания» на Дону.

Власов в своем штабе

Боеспособность «восточных» батальонов вермахта была неоднородной. Тем не менее в истории остались, например, свидетельства отчаянной смелости, проявленной власовцами в боях против англо-американских частей после открытия второго фронта – в том числе в районе Лемана или у крепости Лорьян. Адъютант командующего добровольческими частями во Франции обер-лейтенант Гансен в июне 1944 года сделал в своем дневнике следующую запись: «Наши восточные батальоны в боях на побережье проявили такую храбрость, что решено поместить их дела в специальной сводке вермахта».

Большинство старших офицеров Вооруженных сил Комитета освобождения народов России оказались в конечном итоге выданы англо-американскими оккупационными властями советской стороне. В 1945–1946 годах они были казнены «за измену Родине».