И теперь они готовы были есть с ладони Велизара.

– Я мечтаю принести процветание в Лощину. Я счастлив, что с помощью здравого смысла сумел противостоять тьме, – сказал Велизар.

Бога переполнял восторг, поклонение жителей Лощины наполняло его жизнью. Ни Сновидица, ни Вийест не могли соперничать с его авторитетом, он явился, чтобы сместить старые порядки и заменить их собственными. Он подарил просветление зарождающейся примитивной культуре.

Удерживать порядок можно только запугав. Страху, как и сырому тесту, легко придать нужную форму.

Как бы ни было неприятно Велизару признавать, но его успех в значительной степени являлся заслугой Сендоа и его кровавых деяний. Его брату – богу разрушений – суждено навсегда остаться чудовищем, скрывающимся в тени, злодеем, которого Лощина неизменно будет стремиться уничтожить. Велизар взошел на трон с помощью демонического черного волка, сеющего страх.

– За пределами Лощины по-прежнему царит опасность, – обратился Велизар к жителям деревни. – Леса полны ужасов, подстерегающих заблудшего путника. Прошу, не покидайте эти стены. Прислушайтесь, ибо неверие приведет к новой трагедии.

– А как же Вийест? – раздался возглас из толпы. Молодой и нетерпеливый охотник по имени Павел вышел вперед. – У меня жена и двое детей, которых нужно кормить. Из-за твоих правил и зверя, бродящего по лесу, мы все умрем от голода уже к середине зимы!

По толпе прокатился ропот. Велизар смерил взглядом недовольного щенка. Пронзительный серый цвет глаз юноши резко контрастировал с его грязной шевелюрой. Было в этом парне с мускулистой фигурой и властной осанкой что-то дикое и неуправляемое, что напомнило Велизару его брата.

– Вийест – всего лишь старое суеверие, дитя мое, – сказал Велизар. – Не стоит верить подобным мифам. У вас даже нет Сновидицы, чтобы вести охотников.

Павел продолжал настаивать:

– Сколько диких зверей мы истребили во имя тебя? Как часто позволяли очередной охоте на диких собак и койотов вселить в нас самодовольство? И все же люди продолжают гибнуть от клыков черного волка, невзирая на твои правила!

– Вот почему ты должен держаться подальше от леса, – рассудил Велизар. – Угроза есть всегда. Уверяю вас, войско твари слабеет. Верьте моим словам, и все будет хорошо.

Павел вскинул руки вверх.

– Наши люди – прирожденные охотники, но с тех пор, как появился ты, мы трясемся, как амбарные крысы. Ты держишь нас в страхе своими предостережениями. Разрушаешь привычный уклад нашей жизни! – Он ткнул пальцем в сторону тотема, на котором, словно потрепанное украшение, висел череп медведя. – Нам нужен Вийест. Он оберегал не одно поколение нашей общины. Так почему этой зимой должно быть иначе?

Внутри Велизара будто бурлила раскаленная лава. Люди молились лишь тогда, когда чего-то хотели, – не слишком надежный источник силы для бога. Абсолютная власть была в крови и теле: власть позволять одним жить и заставлять других умирать.

Велизар бросил взгляд в сторону деревьев и заметил пару светящихся красных глаз, наблюдающих за раздором. Он глубоко вздохнул и вгляделся в сгущающийся мрак. Волк слился с тенями, будто стал их частью, и поджидал следующий приказ короля.

Этот, – указал Велизар, устремив сияющий взор на болтливого охотника.

– Я всего лишь забочусь о безопасности наших людей, дорогой Павел. Лучше одну ночь перетерпеть голод, чем лишиться своей жизни.

– Чуть больше таких ночей, мой король, – насмешливо произнес Павел. – И жизни лишатся мои дети.

Над собранием общины пронесся коллективный вздох, однако Павла не смутил предостерегающий взгляд Барты.

– Я отправляюсь на охоту! – заявил он, ударив себя кулаком в грудь. – Кто желает присоединиться?

Никто не осмелился ответить на его клич, пока вперед не вышел Велизар, внимательно изучая свою паству.

– Негоже нашему отважному охотнику отправляться в лес в одиночку. Кто ему поможет?

Призыв Велизара взбудоражил жителей деревни, как свежая кровь свору гончих. Ропот нарастал, пока наконец Джов и Марко – две сорвиголовы всего на пару лет старше Павла – не вышли вперед, шутливо ударяя охотника по руке своими здоровенными кулаками.

– Мы пойдем с ним, – провозгласил Джов, игриво взъерошив волосы Павла.

Велизар наслаждался смущением, отчетливо написанным на лице парня. Моральное превосходство неизменно служило одним из самых его смертоносных орудий.

Вот и хорошо, – решил Велизар. – Понадобятся свидетели гибели инакомыслящего.

Сендоа разорвет Павла в клочья. Джов и Марко вернутся в деревню и расскажут жителям, что Велизар всегда был прав, а ослушание – тяжкий грех.

МИЯ

Мия проснулась в темноте. Ее окружал густой, непроглядный мрак. Она понятия не имела, где оказалась. Сначала медленно, затем все настойчивее девушку окатило волной отчаяния. Ужас сковал тело. Она не видела ни своих рук, ни ног.

Мир превратился в бездонную пропасть, в которой она заблудилась.

Мия продрогла до костей. Потирая руки, чтобы согреться, девушка покружилась на месте и прищурилась, глядя в темноту.

– Эй?

Ее голос прозвенел в пустоте, а в голове прозвучал леденящий душу вопрос: кто я?

Мия помнила о себе только основные факты, что она – Эмилия Делаторн, дочь Реймонда и Андреа Делаторн, родилась и выросла в городке Черная Лощина в Британской Колумбии. Ее отец часто бывал в разъездах. Когда-то она мечтала стать журналисткой, но учеба ее разочаровала. Ее лучшая подруга по имени Ханна переехала в Барнаби, и Мия очень по ней скучала.

Все остальное было как в тумане. Она попыталась заглянуть глубже, сосредоточилась сильнее, но обнаружила только черно-фиолетовые клубы дыма. Внезапно она заметила среди них лицо мужчины. Изображение, вторгшееся в ее воспоминания, напоминало непросохшую картину, скрытую под мутной водой. Однако стоило попытаться достать ее на поверхность, краски потекли с холста, искажая образ. Все, что она успела разглядеть, – непослушные черные волосы и темные красные глаза.

Так ли важен для нее был этот человек, если она не может его вспомнить? Тоненький голосок откуда-то из глубины прокричал: «Да!» Но что она могла поделать? Словно какая-то ее жизненно важная часть оказалась утеряна.

Мия почувствовала, как что-то появилось в ее ладонях. Пальцы касались шероховатых, тонко переплетенных нитей. Она держала в руках картину, которую пыталась выудить из своего подсознания. Горло сжалось от паники, перекрывая доступ кислорода в легкие.

– Кто я такая? – Слова приближали ее к цели, но картина оставалась неясной. Как она оказалась в ее руках? Неужели Мия создала ее в своем сознании как воплощение мысли в реальность?