биржевого механизма условия? Никто и ничто. Ни роботы, ни люди, ни правила (последние обходимы), ни такое чисто человеческое свойство, как разнообразие способностей. Поэтому ошибочные решения накапливаются десятилетиями и в наши дни не просто тормозят развитие, а приводят к деградации мировой экономики.

Концентрация же ресурсов в государственном секторе и его системе заказов для реализации проектов, обеспечивающих экономию для потребителя (то есть дефляцию), не имеет ни такого странного механизма, как соревнование брокеров с роботами, ни требований обязательно низкой или высокой дефляции. Вместо биржевых игр используются гибкие планы, а все частные интересы реализуются через достижение общих. Такой подход проще и гибче.

Описав проблемы, создаваемые невозможностью снять при рыночном подходе парадокс бережливости и обеспечить непротиворечивость работы биржевого механизма, можно перейти к общему источнику этих системных проблем.

Мы считаем таковым сложность в организации управления. Ещё в 1941 году Джеймс Бернхэм в работе «Управленческая революция: что происходит в мире» описал эту проблему как общую и при классовом анализе общественного развития (поскольку классы возникли вследствие разделения труда и обособлении умственного и физического труда, причём первым умственным стал управленческий), и при рыночной теории фирмы (управленческий контроль замещает контроль со стороны собственников, возникает агентская проблема).

Но мало просто осознать, что проблема управления и управленцев как отдельной прослойки со своими частными интересами имеет общий характер и для капитализма, и для социализма. Мы это назвали выше противоречием монополистического развития. Нужно дать метод, позволяющий разрешить эту проблему.

Проблема управления и управленцев как отдельной прослойки со своими частными интересами имеет общий характер и для капитализма, и для социализма.

Мы это назвали выше противоречием монополистического развития.

В таком качестве мы и видим использование критерия общественной экономии труда с превращением рабочего времени в свободное. Дав управлению этот критерий, который отвечает требованиям SMART[171] (конкретность, измеримость, достижимость, актуальность, согласованность по времени), мы задали теоретическую возможность подконтрольности управления обществу. А в виде формулы (12) этот критерий, поскольку он состоит из измерения времени — общего показателя для всех естественных наук — мы дали возможность при этом контроле опираться на экспертизу всей науки как системы знаний.

А создав возможность для управляемости развитием в общественных интересах, мы даём возможность всему обществу, а не отдельному классу, преследовать свои интересы. И государство, как инструмент в руках господствующего класса, должно теперь стать таковым в руках самоуправляющегося общества. Поэтому государственный сектор, как непосредственная собственность общества, и его система заказов, как взаимодействие с прочими секторами, должен теперь стать передовой технологической монополией. И межотраслевая система управления знаниями поставит многообразие индивидуальных человеческих способностей на службу этой монополии, развитие производственного самоуправления подключит массы к развитию, а метод оптимизации по критерию минимума ошибки (искусственный интеллект) будет сопряжён с методом динамического межотраслевого баланса, оптимизируемого по критерию (12), и вместе они станут математическим обеспечением планомерного социально- экономического развития.

И тем самым одновременно будет снята вторая группа рисков опоры на государство и государственный сектор экономики — имитационные риски, когда управленцы в своих интересах симулируют развитие. Ведь управление развитием станет прозрачным, и помимо подконтрольности обществу это даст ещё и возможность каждому построить для себя подходящую траекторию индивидуального свободного развития.

Государственный сектор, как непосредственная собственность общества, и его система заказов, как взаимодействие с прочими секторами, должен теперь стать передовой технологической монополией. И межотраслевая система управления знаниями поставит многообразие индивидуальных человеческих способностей на службу этой монополии, развитие производственного самоуправления подключит массы к развитию, а метод оптимизации по критерию минимума ошибки (искусственный интеллект) будет сопряжён с методом динамического межотраслевого баланса, оптимизируемого по критерию (12). Управление развитием станет прозрачным, и помимо подконтрольности обществу это даст ещё и возможность каждому построить для себя подходящую траекторию индивидуального свободного развития.

Все сказанное позволяет нам заключить: в условиях государственно-монополистического капитализма, находясь на современном уровне развития производительных сил, с характерной для него степенью разделения труда, применение рыночного ценового механизма лишь усиливает агентскую проблему (проблему неподотчетности управленцев как частным собственникам активов, так и обществу в целом). Планомерное же государственно-монополистическое развитие на основе оптимизирующих моделей по критерию (12) позволяет сделать управление прозрачным, подотчётным обществу и двигаться в сторону постепенного расширения производственного самоуправления.

То есть государственный сектор обязан стать передовой технологической монополией.

3. Развитие производства на основе ТПС-оптимизации планов

Значит, мы пришли к необходимости преобразования государственного сектора экономики в технологическую монополию, вооружённую межотраслевой системой управления знаниями, планомерно развивающейся на основе ранжирования и отбора проектов вложений по критерию создания трудовой потребительной стоимости (превращения рабочего времени в свободное).

Чтобы госсектор на основе данного подхода получил максимальное развитие, нужно его применять в наиболее перспективных отраслях, которым предстоит стать основными драйверами роста в ближайшие десятилетия. В настоящий момент таковыми из числа присутствующих в Российской Федерации считаются квантовые технологии, атомная отрасль, космическая, различные новые материалы, нано- и биотехнологии, химфизика, биохимия, развитие искусственного интеллекта. Но эта оценка (скорее всего, справедливая) дана не на основе понимания путей развития данных отраслей с получением максимального эффекта для экономики России, а исходя из оценки научно-технологического уровня продукции и перспективных разработок данных отраслей по отношению к мировому уровню. Иначе говоря, чаще всего это оценка технологического лидерства. При этом во многих случаях лучшие разработки не могут найти путь в производство иначе, как достигнув в российских лабораториях стадии макета или опытного образца (TRL 3 или 4) далее развиваться в других странах, в которых имеются крупные рынки, индустриальные партнёры и инфраструктура поддержки инноваций для уровней TRL 5 и выше. Мы писали в предшествующих главах, что это обусловлено логикой стоимостной оценки эффективности вложений в инновационный проект: стартап рассматривается как товар, который в любой момент может быть продан на венчурном рынке, поэтому нужно оценивать его стоимость как бизнеса на продажу и управлять ею. А поскольку в России эта инфраструктура за 3 десятилетия «рыночных реформ» так и не преодолела зачаточного уровня, либо, в части усилий государства, присутствует в виде мозаичной и звонко отчитывающейся об успехах инфраструктуры «институтов развития», перспективные стартапы идут по тем дорогам, которые проложены: в США, в ЕС, в Сингапуре и немногих других местах. То есть все вложения в эти разработки в конечном итоге для страны оказываются убытками — мы потом покупаем конечную продукцию, в которой они воплощены, со всеми спекулянтскими наценками. И это помимо косвенных убытков через вложения в инфраструктурные технологии наподобие CERN (см. Рис. 1), поскольку при покупке iPod и iPhone российские налогоплательщики не имеют скидок за наш вклад в использование в этих продуктах разработок этого