Вендулка. Как вы определили?

Оперуполномоченный. Как литературный критик! У нас тут недавно случилось сокращение штата, и всех критиков закатали в бетон. И теперь мне приходится совмещать.

Вендулка. Каким, извините, образом?

Оперуполномоченный. Пишу рецензии на подозреваемых! Вы ждете от меня монолога?

Вендулка. Чего угодно.

Оперуполномоченный. Попрошу всех встать для оглашения монолога! (Встает, откашливается.) В ходе литературно-оперативных мероприятий была обнаружена книга неизвестного предназначения. При более тщательном осмотре книга оказалась романом со всеми вытекающими последствиями. А именно – твердая обложка и мягкие страницы, что характерно для всякой преступной деятельности писательского характера. Где повесть, роман и прочая беллетристика служат источником незаконного обогащения под видом интеллектуальной прозы. А публикация данных произведений под псевдонимом позволяет уйти ряду писателей от ответственности. (Садится.) Прошу садиться!

Вендулка. У меня вопрос! А как вы отличаете интеллектуальную прозу от прочей?

Оперуполномоченный. Радиоизотопными методами. Если прозу за триста лет не пожрали мыши, значит, проза интеллектуальная. Потому что мыши дерьма не жрут.

Вендулка. А Йиржи Геллера жрут?

Оперуполномоченный. Я разве похож на мышь? Откуда мне знать, съедобен ваш Йиржи Геллер или несъедобен! Для этого требуется независимая экспертиза!

Вендулка. Надо найти мышь!

Оперуполномоченный. У нас тут недавно случилось сокращение штата, и все мыши перевелись на городскую книжную ярмарку. И теперь эту должность совмещает моя секретарша.

Секретарша. Подонок!

Оперуполномоченный. Люблю – не могу, люблю – не могу, люблю – не могу! (Кидает на стол Cекретарше книгу Йиржи Геллера.)

Секретарша (открывает книгу, листает). Страница десять, первый абзац… (Цитирует.) Я НЕ ПРЕСЛЕДОВАЛ ЦЕЛЬ – ПОГЛУМИТЬСЯ НАД ИСТОРИЕЙ! НО СОЧИНЕНИЯ О ДВЕНАДЦАТИ ЦЕЗАРЯХ, ДОШЕДШИЕ ДО НАШИХ ДНЕЙ, ИНОГДА СМЕШНЫ ДО АБСУРДА. КАК БУДТО НЕ В МЕРУ ВЕСЕЛЫЙ РЕСТАВРАТОР СОВМЕСТИЛ «САТИРИКОН» ПЕТРОНИЯ И «АННАЛЫ» КОРНЕЛИЯ ТАЦИТА, ЧТОБЫ РАЗВЛЕЧЬ ПУБЛИКУ И ПРОДАТЬ ЭТИ РУКОПИСИ ПОДОРОЖЕ.

Оперуполномоченный (Cекретарше). Ну и как, госпожа эксперт? Возникает желание выпить и закусить?

Секретарша. Только выпить!

Оперуполномоченный. Ну, это мы быстро организуем! Вначале выпьем на брудершафт, а после устроим полицейскую оргию с произволом! (Вендулке.) Подозреваемая! Встаньте возле батереи!

Секретарша (Вендулке). Подозреваемая, оставайтесь на месте.

Оперуполномоченный (Секретарше). Ах, вы мешаете следствию?! Препятствуете, так сказать?!

Секретарша (Оперуполномоченному). Как сейчас дам Йеллоу пейджесом!

Оперуполномоченный. Тогда вернемся, пожалуй, к Йиржи Геллеру. (Вендулке.) Скажите, подозреваемая, вы с ним сожительствовали?

Вендулка. Возле батареи – нет!

Оперуполномоченный. А на столе, под столом, в шкафчике, под кроватью, на подоконнике…

Секретарша (Оперуполномоченному). Достаточно!

Оперуполномоченный (Секретарше). Не успеваете заносить в протокол?

Секретарша. Не устаю поражаться вашим фантазиям.

Вендулка. Йиржи Геллера я читала.

Оперуполномоченный (Вендулке). Как это скучно! Читать о чужих извращениях. Когда в каждом доме есть батарея центрального отопления.

Секретарша (Оперуполномоченному). Еще раз услышу слово «батарея», и я за себя не отвечаю!

Оперуполномоченный (Секретарше). Тогда предложите синоним.

Секретарша. Идиот!

Оперуполномоченный. Плохой синоним. (Вендулке.) А с чем извращается Йиржи Геллер?

Вендулка. С античностью.

Оперуполномоченный. Хороший синоним. А нельзя ли узнать поподробнее, что он туда засовывает?

Вендулка. В каком, извините, смысле?

Оперуполномоченный. Ну, в смысле – что Йиржи Геллер вкладывает в свои произведения? Какие батареи центрального отопления?

Секретарша. Я предупреждала!

Оперуполномоченный (Секретарше). О-йо-йо-йо-йой! Я ошибся! (Вендулке.) И тем не менее…

Вендулка (Оперуполномоченному). Все вещественные доказательства у вашего эксперта.

Оперуполномоченный (Секретарше). Госпожа эксперт! Убейте нас цитатой!

Секретарша (открывает книгу, листает). Страница сорок, второй абзац… (Цитирует.) ЧЕШСКИЙ ПИСАТЕЛЬ ЙИРЖИ ГЕЛЛЕР – ЭТО ЛИТЕРАТУРНАЯ МИСТИФИКАЦИЯ. А ЧТО МЫ ЗНАЕМ О ТАЦИТЕ ИЛИ О ПЕТРОНИИ? В КАКИХ ОБЪЕМАХ ПОДДЕЛАЛ ИХ РУКОПИСИ ПОДЖО БРАЧЧОЛИНИ? И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ МЫ СУДИМ ОБ ЭПОХЕ НЕРОНА, ОПИРАЯСЬ НА «ИСТОРИЮ» КОРНЕЛИЯ ТАЦИТА И «САТИРИКОН» ПЕТРОНИЯ АРБИТРА.

Оперуполномоченный. Вот собака! (Вендулке.) Мне кажется, что ваши действия на городской книжной ярмарке вполне оправданны.

Вендулка. И чем же они оправданны?

Оперуполномоченный. Мною! Потому что всех писателей надо взять и закатать в бетон! Сделать им сокращение штата!

Вендулка. И тогда вы будете совмещать?

Оперуполномоченный. А что?! У меня есть интересные мысли о системе центрального отопления. Только их надо аккуратно поделить на три тома. Делай – раз!

Вендулка и Секретарша подходят к батарее центрального отопления.

Делай – два!

Вендулка и Секретарша приковывают себя наручниками к батарее центрального отопления.

Делай – три!

Вендулка и Секретарша с визгом срывают с себя одежды и в одном исподнем проваливаются в преисподнюю. Вместе с батареей центрального отопления.

Но разве не тем же безумием одержимы декламаторы, вопящие: «Эти раны я получил за свободу отечества, ради вас я потерял этот глаз. Дайте мне поводыря, да отведет он меня к чадам моим, ибо не держат изувеченные стопы тела моего…»

Петроний Арбитр. Сатирикон

Собственно говоря, писатель придает чужим поступкам осмысленный вид. Ему недостаточно фактов, и он пробует реконструировать события, приведшие к трагическому финалу. Потому что литература все склонна драматизировать, а кинокартина, в конце-то концов – воодушевлять. Хотя бы режиссера – на двадцать четвертую серию. Несчастный писатель доводит посторонний маразм до апогея, а сам ощущает упадок сил, поскольку предполагает логику там, где ее нет. Порою писателя возмущают импульсивные действия различных персонажей. Он пробует запихнуть их по дюжине в одну обувную коробку, а персонажи своевольно высовывают оттуда ручки да ножки и бьются о крышку головой.