Нет, ну это ни в какие ворота не лезет… Он еще и орет!

— Я не собираюсь быть для тебя вариантом, от которого нельзя отказаться! — голос предательски дрогнул.

Виктория глубоко вздохнула, собираясь с силами, но Булат заткнул ее поцелуем! Нагло и уверенно.

Внизу живота моментально скрутился теплый комочек. Оборотень коротко зарычал и, резко отстранившись, разодрал на ней мокрую майку.

— Ты не представляешь, как мне сейчас хочется перегнуть тебя через колено и всыпать, как следует, — шикнул, стаскивая с нее одежду. — Надумала хрен пойми чего. Свалила беременная!

— Да тебе и Мэри достаточно! — огрызнулась, пытаясь оставить хоть штаны. Но волчий гад просто резал их когтями!

— Уже не достаточно, — раздался треск — и вот она в белье, на коленях у альфы. — И никогда не было достаточно. Ты хоть слышала, чем закончился разговор?..

Виктория смолчала. Зато альфа продолжил:

— …Я готов был бы усыновить ребенка. Или придумать что-нибудь еще, если бы к этому пришло. Но, черт… Сейчас они мне тоже очень нужный!

У нее руки так и опустились. Они?! То есть…

— …Двойня, — заурчал Булат. — Мальчики. Поэтому я почуял запах от твоей майки…

— К-к-акой майки? — пролепетала, не в силах поверить услышанному.

Двойня! Еще и парни! Два маленьких альфы!

— Твоей майки, которая осталась в домике.

— Ты фетишист?

Боже, что она несет? А Булат тихонько рассмеялся:

— Да. Так что береги трусики…

— Фу!

— Нет. Ты пахнешь очень вкусно… Безумно…

Мужское дыхание вновь обожгло губы, и остатки дрожи пропали, уступая место тягучему предвкушению.

Виктория облизнулась, и Булат спешно воспользовался приглашением.

Коснулся мягко, почти невесомо, но в каждом его движении чувствовалась страсть. Она сквозила в нежных, но нетерпеливых укусах и в напряженном дрожании сильного тела. В едва слышном зверином рыке и осторожных, но все равно напористых поглаживаниях.

Торопясь потеряться в его ласках, Виктория прижималась крепко-крепко. Пила его дыхание, пальцами рисовала метки на горячей коже, и Булат не собирался оставаться в долгу.

Широкие ладони скользили по бокам и спине. Оглаживали призывно разведенные бедра, и в какой-то момент преграда в виде тонкой полоски хлопка пропала, а между ног прошлись мужские пальцы.

— М-м-м! — выгнулась навстречу откровенной ласке.

Двинула бедрами, готовая ощутить его внутри, но альфа нарочно дразнил ее нежностями.

Выцеловывал шею, спускался к груди и сладко прикусывал нывшие вершинки. А его пальцы скользили вдоль складок, легко задевали самую чувствительную точку и опять возвращались обратно, разжигая все новые и новые искры удовольствия.

Они множились, тяжелели и росли до тех пор, пока внутри не зародилось так хорошо знакомое ей ощущение.

— Булат! — вскрикнула, отчаянно желая большего.

Но несколько быстрых движений толкнули ее прямо к звездам. Они расцвели перед глазами неоновыми вспышками, и Виктория протяжно застонала, чувствуя, как между ног стягивает сладкими судорогами оргазма.

— Прости, рыженькая, — прохрипели над ухом, и в наслаждение острым лезвием вклинилась боль.

Виктория ойкнула, но альфа уже разжал клыки и поцеловал свежую метку.

— Вот и все, — прохрипел, ссаживая ее с колен. — Я… сейчас.

И пока она пыталась прийти в себя, Булат встал и шагнул к ванной.

— Куда?! — Виктория едва успела зацепиться за пояс штанов. — Я… я еще не закончила!

Альфа обернулся и прожег ее насквозь янтарно-алым взглядом.

— Очень громко закончила, — выдавил сквозь клыки.

— А ты?

— А я потом.

— Да почему же?

— Ты беременная.

Та-а-ак, кажется, у кого-то острый приступ благородства. Нужно срочно исправлять и развращать!

— Беременная, а не больная, — зашипела, дергая альфу обратно. — И если ты сейчас же не вернешься на этот диван, то клянусь: однажды ночью я тебя свяжу и надругаюсь!

Булат сдавленно фыркнул. Но, уступая ее настойчивости, вернулся обратно:

— Рыженькая…

— Ой, хватит, — сама забралась на колени. — Замолчи уже и давай побудь немного плохим мальчиком, — потянула вниз пояс штанов.

Булат приподнялся, помогая стащить с себя их. Не стеснялся демонстрировать свое желание, а она все еще краснела от смущения, разглядывая напряженную плоть. Такой большой! Но весь ее, и она собиралась этим воспользоваться!

Обхватив у основания, Виктория двинула рукой вверх-вниз, наслаждаясь тихим мужским стоном.

Булат не шевелился, позволяя ей действовать, но тяжелое дыхание и сверкавшие янтарными бликами глаза говорили о кипевшей в нем страсти.

И от метки волна за волной бежало тепло, подстегивая накинуться на альфу и устроить полный разврат. На диване, полу и вообще любой поверхности.

Или еще чуть-чуть подразнить.

Виктория приподнялась, но вместо того чтобы оседлать альфу, прижалась крепко-крепко, чувствуя между ног окаменевший член. Скользнула по нему выше, давая почувствовать свою влагу, и Булат не выдержал.

Подхватил под ягодицы и толкнулся вверх, заполняя тянущую пустоту собой.

А Виктория подавилась собственным стоном. Это было так ярко! По-особенному остро и горячо, словно ее чувствительность включили на максимум и добавили к близости сотню новых оттенков!

Наслаждаясь каждой секундой, она медленно опустилась вниз и замерла, прислушиваясь к себе. Никакой боли! Только сладкое ощущение тесноты и желания двигаться снова.

Виктория плавно качнула бедрами, и с губ сорвался протяжный стон. Как хорошо! Идеально!

Словно они одно целое. Две половинки, которые, наконец, встретились и теперь не расстанутся никогда.

— Виктор-р-рия… — нежный рык обласкал слух и сердце.

Укутав ее объятьями, Булат задвигался сам, осторожно наращивая темп. Не поддавался на нетерпеливые вздохи и жадные ласки, делал все постепенно, потому что все еще боялся навредить — теперь она чувствовала это всем сердцем, а не просто догадывалась.

Но постепенно движения стали резче, быстрее. Разбавили тягучий мед близости жгучей перчинкой страсти и терпким предвкушением.

Виктория задыхалась от восторга и отвечала так же жадно. Ласкала, трогала, гладила, пыталась урвать себе еще чуть-чуть, но грань оказалась слишком близко.

Пара резких выпадов — и комнату наполнил синхронный стон. Громкий и совершенно развратный.