Питт смотрел на него, размышляя, и продолжал слушать.

— Не сходится, майор. Ламинария обычно распространена только на тихоокеанском побережье Соединенных Штатов. Температура воды в этой части Средиземноморья слишком теплая для жизни этой водоросли. Кроме того, ламинарии, необходим солнечный свет для процесса фотосинтеза. Я не могу представить, чтобы ламинария обитала в подводной пещере. Нет, это парадокс, этого не может быть.

Питт медленно покачивался на воде:

— Тогда, если это не ламинария, то что же это?

Туман появился снова, и Питт не видел лица Герсона. Он мог только слышать грохочущий голос ботаника.

— Это все искусственное, майор. Без сомнения, самые лучшие пластиковые копии Макросистис Пирифера, какие мне когда-либо встречались.

— Пластиковые? — удивился Найт, его голос разросся эхом по гроту. — Ты уверен?

— Мой дорогой, — пренебрежительно произнес Герсон. — Разве я ставил под сомнения твои анализы донных отложений или…

— Красная слизь на стене тоннеля, — перебил его Питт. — Что ты об этом думаешь?

— Не могу сказать наверняка, — отозвался Герсон. — Похоже на какую-то краску или покрытие.

— Я помогу ему, майор. — Лицо Стэна Томаса неожиданно возникло из рассеивающегося тумана. — Это красное покрытие для корпуса корабля, предохраняющее его от обрастания ракушками. Оно содержит мышьяк, вот почему в тоннеле ничего не растет.

Питт взглянул на часы.

— Время уходит. Здесь должно быть нужное нам место.

— Еще один тоннель за зарослями ламинарии? — осторожно спросил Найт. — Так, майор?

— Это начинает обнадеживать, — спокойно ответил Питт. — Закамуфлированный второй тоннель, который ведет в следующую пещеру. Теперь я понимаю, почему никому из обитателей Тасоса никогда не удавалось обнаружить базу фон Тилля.

— Хорошо, — Герсон выдул воду из дыхательной трубки. — Полагаю, мы продолжаем поиски.

— У нас нет другого выбора, — сказал Питт. — Вы готовы к еще одному погружению?

— Все присутствующие готовы, не хватает только Вудсона, — ответил Спенсер.

Вдруг на какое-то мгновение ярко-голубой свет вспышки осветил пещеру.

— Никто не улыбнулся, — кисло заметил Вудсон. Он поплыл в дальний конец пещеры, чтобы все попали в кадр.

— В следующий раз, вопящий желток, — пошутил Спенсер.

— Не имеет значения, — обиделся Вудсон. — Никто все равно не знает, что это значит.

Питт улыбнулся и начал движение. Он плыл вперед, а затем резко нырнул ко дну, как самолет во время атаки с бреющего полета. Тонкие стволы поднимались от самого дна к поверхности, формируя плотный широкий занавес. Герсон оказался прав, это были искусственные растения. Но даже на расстоянии вытянутой руки Питт не смог бы отличить пластик от настоящей ламинарии. Он достал нож и начал прокладывать путь через коричневые раскачивающиеся стебли. Продвигаясь таким образом вперед и изредка останавливаясь, чтобы поправить свой акваланг, он наконец-то прорвался в другой тоннель. Второй имел гораздо больший диаметр, чем первый, но был короче. После четырех сильных рывков Питт вынырнул в новом гроте, но его окружал белый непроницаемый туман. Через некоторое время рядом послышался всплеск воды, и вскоре вынырнула голова.

— Видно что-нибудь? — раздался голос Спенсера.

— Нет еще, — ответил Питт. Его глаза, не мигая всматривались во влажный мрак. Ему показалось, что он что-то увидел, что-то больше воображаемое, чем реальное. Постепенно он смог различить темный контур, выступавший из тумана. И затем вдруг резко и ясно возник гладкий черный металлический корпус подводной лодки. Питт вытащил трубку, подплыл к лодке и, хватаясь за выступы на носу, вскарабкался на палубу субмарины. Все его внимание было поглощено подводной лодкой. Он, по крайней мере, раз десять представлял себе, как он отреагирует, что он будет чувствовать, когда, наконец, дотронется до подводного перевозчика героина. Радость от того, что он оказался прав, — и даже больше. Злость и отвращение переполняли его. Если бы могли говорить эти стальные листы обшивки, то сколько историй о жутких трагедиях они могли бы рассказать.

— Пожалуйста, положи подводное ружье на палубу и веди себя очень и очень тихо. — Голос позади Питта был грубым, и таким же было дуло пистолета, уткнувшееся ему в спину. Он осторожно положил ружье на мокрую палубу. — Хорошо. Теперь прикажи своим людям бросить оружие на дно. Без фокусов. Любое движение в воде может превратить пловца в отвратительную желеобразную массу.

Питт кивнул пяти покачивающимся на воде головам:

— Вы слышите, что он говорит? Бросьте оружие… ножи тоже. Нет необходимости раздражать этих замечательных людей. Я сожалею, ребята. Похоже, я втянул вас в неприятную историю.

Больше нечего было сказать. Питт завел этих пятерых парней в ловушку, из которой они могут никогда и не выбраться живыми. Все его эмоции отключились, сейчас он думал только о времени. Питт тихо поднял руки над головой и медленно повернулся назад.

— Майор Питт, вы крайне назойливый молодой человек. — Бруно фон Тилль стоял на палубе субмарины, улыбаясь как Фу Манчу, который собирается бросить жертву крокодилам. Его глаза сузились, как щелочки. Лицо и лысая голова казались Питту омерзительными. Но что-то в его облике настораживало. Старый немец держал руки в карманах пиджака, у него не было пистолета. Оружие было у человека, который стоял рядом с ним — человек-гора, с каменным лицом и торсом, как ствол дерева. Глаза фон Тилля широко раскрылись, и в его голосе появились насмешливые нотки.

— Прошу извинить, что не представил вас, майор. — Фон Тилль жестом показал на своего компаньона. — Но я полагаю, что вы с Дариусом уже встречались.

— Кажется, вы удивлены, увидев меня, майор, — произнес Дариус с сатанинской усмешкой. — Я не могу передать, какое огромное удовольствие для меня снова встретиться с вами при более благоприятных обстоятельствах. — Он приставил мрачно поблескивающий маузер к горлу Питта. — Не двигайся и не вынуждай меня убивать тебя раньше времени. Твоя быстрая и неожиданная смерть лишит меня огромного личного удовлетворения. Я сказал, что рассчитаюсь с тобой и твоим маленьким уродливым дружком; теперь пришел час вернуть вам долг за боль, которую мне причинили ваши руки, или, вернее, ноги.

Питт старался казаться совершенно спокойным.

— Извини, что разочарую тебя, но Джордино в этот раз остался дома.

— Тогда его доля наказания добавится к твоей. — Дариус расплылся в улыбке, затем опустил пистолет и спокойно выстрелил Питту в ногу. Резкий грохот маузера прозвучал, как удар грома, многократно повторенный эхом. Толчок — как резкий удар раскаленной докрасна кочергой — сильно качнул Питта и заставил его сделать два шага назад. Он совершенно не мог понять, как ему удалось устоять на ногах. Девятимиллиметровая пуля прошла через мышцы бедра, всего в полусантиметре от кости, оставив маленькое аккуратное отверстие на входе и немного большее при выходе. Жгучее ощущение быстро прошло, его нога онемела от шока. Питт знал по опыту: настоящая боль наступит немного позже.