«Очевидно, ты не все видел, — подумал Андрей, — не то сразу же прикончил бы меня».

И все же он прекратил свои отчаянные попытки. Не имеет смысла причинять себе новую боль, если это ничего не даст.

— Кто ты, Деляну? — спросил Демадьяр. — Может, ты и в самом деле… волшебник? А что, если Доменикус прав и ты состоишь в союзе с дьяволом?

Мысли Андрея неистово метались. Очевидно, Як Демадьяр был свидетелем его перевоплощения и наблюдал последние мгновения борьбы. Но знал он не все. Видимо, герцог считал, что одним выстрелом из арбалета может вывести Андрея из игры. Кроме того, у него едва ли есть время, коль скоро он понял, что с Андреем в действительности происходит.

— Как знать, — ответил Андрей, помолчав. — Но если это так, с вашей стороны неразумно убивать меня.

Герцог засмеялся в ответ:

— Вы что же, никогда не сдаетесь? Но не надейтесь, я все равно убью вас, как убил мальчишку. Только ответьте мне на один вопрос.

— Почему я должен отвечать?

— Ну, хотя бы потому, что вы остаетесь живым, пока я с вами говорю.

Демадьяр весело помахал арбалетом, затем подошел к трупу Мальтуса, склонился над ним и после некоторого колебания взял его огромный меч. Он, конечно, не был слабаком, но ему стоило больших усилий поднять оружие и удерживать его на вытянутых руках.

— Дайте подумать, — сказал герцог неуверенно. — Это случилось после того, как вы… пронзили мечом его сердце. Так вот я спрашиваю себя: случится ли и с вами такое?

Ледяной, парализующий страх заставил Андрея содрогнуться. Ему казалось абсурдным, что после всего пережитого ему предстоит умереть. Инстинктивно Деляну противился этому, но что мог он сделать? Его плечо и рука были пригвождены к столбу, и он стоял в унизительной позе.

— Да, — сказал Демадьяр, истолковав реакцию Андрея по-своему. — Так тому и быть.

Он подошел ближе и поднял меч, но внезапно замер. Его взгляд задержался на правой руке Андрея, и на лице герцога появилось удивленное выражение.

Андрей перехватил его взгляд. Рука перестала кровоточить.

— Что это? — пробормотал Демадьяр.

В это время за дверью послышался какой-то стук, затем раздался сдавленный крик, но Андрей не был уверен в том, что он это слышит. Спустя мгновение как будто донеслось звяканье металла.

Демадьяр тоже услышал.

— Никуда не убегайте, Деляну, — заметил он цинично. — Я скоро вернусь.

Быстрыми шагами герцог направился к двери, и в тот момент, когда он был на шаг от нее, дверь распахнулась с такой силой, что стукнулась о стену, и Демадьяр спасся лишь благодаря тому, что отскочил в сторону. Солдат в полосатом бело-оранжевом мундире, пятясь, влетел в помещение и, не находя опоры, рухнул на пол.

Если у Андрея оставался еще хоть один шанс, то только сейчас. Он собрал силы и, пренебрегая болью, рванул правую руку. В первый момент он не был уверен, удалось ли ему чего-нибудь добиться, но затем почувствовал, что может свободно двигать рукой. Стрела все еще прочно торчала в стене, но Андрей наполовину уже освободился от своей вынужденной неподвижности.

Ему стало плохо от боли. Он упал бы, если бы еще одна стрела, торчавшая в плече, не продолжала удерживать его у столба.

Як Демадьяр тем временем как вкопанный остановился у двери с поднятым мечом. У Андрея перед глазами все расплывалось, и хотя он видел лицо Демадьяра только сбоку, все же заметил, как побледнел герцог. Его глаза широко раскрылись от ужаса, — казалось, он не верит тому, что видит.

Андрей стиснул зубы, поднял руку и попытался ухватить торчавшую из плеча стрелу, но пальцы не слушались. В то же время он был уверен, что располагает такими же возможностями, как Мальтус, по крайней мере в этот момент.

Его тело восстанавливалось так же быстро, как у рыцаря, после того как Андрей нанес ему в поединке сокрушительный удар. Но нужно время. У него не было другого выхода, как только ждать, пока срастутся мускулы и сухожилия правой руки.

Демадьяр, казалось, потерял всякий интерес к Андрею. Он беспомощно отступил назад и опустил меч; возможно, оружие было слишком тяжелым для него и долго держать его он просто не мог.

— Нет, — сказал он нетвердым голосом. — Это… невозможно.

Андрей снова поднял руку и схватил конец стрелы. Каждое движение причиняло ему чудовищную боль, каждый палец был словно охвачен пламенем. Но дело пошло.

Демадьяр отступил еще на шаг. Перед ним в дверях стояли граф Баторий и высокий человек в черной кольчуге. Оба были вооружены мечами, а у графа Батория на лбу была повязка.

Однако ужас герцога был вызван не появлением вооруженного графа и его спутника, — Демадьяр не спускал глаз с маленькой фигуры в поношенной, перепачканной запекшейся кровью одежде. Ребенок стоял между графом и солдатом в кольчуге.

— Но… это… невозможно, — запинаясь, повторил Демадьяр. — Я же тебя убил!

— Да, — ответил Фредерик. — Вы сделали вот это.

Он распахнул одежду. Из его груди торчал кинжал.

Андрей не верил своим глазам. На время он потерял способность ясно мыслить.

— Но в следующий раз вам придется целиться прямо в сердце, а не рядом, — продолжал Фредерик.

Он медленно поднял руку, сжал пальцами рукоять кинжала и начал осторожно извлекать из тела клинок. Хлынула кровь, и лицо мальчика стало серым. Фредерик покачнулся, издал глубокий мучительный стон и чуть не упал, но все-таки удержался на ногах. Сантиметр за сантиметром вытаскивал он кинжал, и практически в тот момент, когда конец длинного клинка выскользнул из раны, кровотечение прекратилось.

— Вы должны были сделать это по-другому, — сказал Фредерик нетвердым голосом. Он подошел к Демадьяру, занес руку с кинжалом и сказал: — Примерно так.

С этими словами он всадил в грудь Демадьяра клинок — снизу и наискось.

Движение Фредерика было замедленным — едва ли быстрее того, которым он извлекал оружие из своего тела. Однако Демадьяр не предпринял никакой попытки защититься. Он просто стоял на месте и с ужасом смотрел на кинжал, который Фредерик столь же медленно, сколь и безжалостно, всаживал в его грудь; наконец с глубоким вздохом он опустился на колени.

Когда их лица оказались на одном уровне, Фредерик отдернул руку и произвел над головой герцога скользящее молниеносное движение. Демадьяр выронил меч, схватился обеими руками за горло и, хрипя, завалился навзничь. Между его пальцами струилась алая кровь.

— Смотрите, господин, — сказал Фредерик пугающе спокойным голосом, — вот как это делают.

Граф Баторий быстрыми шагами подошел к умирающему герцогу и минуту холодно смотрел на него; потом направился к Андрею. Не говоря ни слова, он сунул свой меч в ножны, схватил обеими руками стрелу и резким движением вытащил ее.

Андрей громко застонал от боли, с трудом обрел равновесие и прижал руку к ране, которая снова начала интенсивно кровоточить. Однако сочувствие на лице графа Батория не было чрезмерным.