мраморному полу. Поднимаясь и делая последний глоток, он поворачивается и тут же выплевывает виски, заходясь в удушающем кашле.

— Кемаль? — она летит к нему с озабоченным лицом и его это немного тормозит. — Все в порядке?

Застыв от вида ее наряда, он не понимает, что ему лучше сделать.

Схватить и отнести в спальню, сорвав к чертям этот клочок красной материи или все же донести до этой сумасшедшей, что в таком виде, он никогда не выпустит ее в свет.

44

Приехав домой, Дамир уложил Лилю, и спустился отдать распоряжение насчет ужина, а после заперся в кабинете и включил ноутбук.

Сегодня он, наконец, узнает правду и подтвердит свои подозрения. Ему пришлось постараться, чтобы заполучить эти записи раньше отца. И если он прав, отцу их видеть не стоит.

Когда он включал запись, он еще наделся на то, что все это плод его воображения, на фоне стресса и того, что случилось, но когда он увидел, как Лиля получила те синяки, все встало на свои места.

Картинка настолько четкая, что ему кажется, будто он стоит рядом и все это видит собственными глазами. Жаль только, звука нет, точнее в тот день, с ним что-то случилось. Но судя по тому, как испуганно округлились глаза Лили, его мать сказала что-то ужасное.

Чтоб тебя!

Он хлопнул крышкой ноутбука и откинулся в кресле, закрывая лицо руками и рыча.

Хотелось орать и крушить все, но еще сильнее хотелось придушить ее.

— За что мне все это? — шептал он, поднимаясь. — За что?

Он стоял у окна и смотрел во двор, где парни о чем-то разговаривали и смеялись, несильно толкая друг друга. У них нет никаких проблем. И их матери, наверняка не стали бы творить такое, зная, что их невестка в положении.

Теперь понятно, откуда такие мысли были в голове Лили. Мать сказала, а она испугалась, что Дамир и вправду возьмет Мадину в жены.

Он прислонил кулак к стеклу и прижался, пытаясь понять, что двигало матерью в тот момент. Разве он не дал понять, что Лиля единственная женщина в его жизни? Или она надеялась, что он уступит ей?

Когда в дверь тихо простучали, он даже не услышал.

— Дамир Маратович, ужин подавать сейчас или через полчаса?

Он обернулся, смотря на прислугу и качая головой.

— Через полчаса.

Взглянув на часы, он увидел, что прошло полтора часа и, нахмурившись, поднялся в комнату.

Лиля что-то напевала, лежа в постели и поглаживая живот.

— Лиля?

— Все хорошо, он просто пинается, — улыбнулась она, ловя его озабоченный взгляд.

Он прилег рядом и осторожно прикоснулся к животу, чувствуя, что малыш и вправду активно шевелится.

— Совсем скоро малышка, мы увидимся, — шептал он в живот, покрывая его нежными поцелуями и заставляя Лилю улыбаться.

— Ты думал насчет имени? — спросила Лиля, нежно касаясь его волос.

— Решил что это твое право, — улыбнулся он. — Он будет носить мою фамилию, так пусть хоть что-то будет от тебя.

— Как благородно, господин Мурадов, — засмеялась Лиля, и он коснулся ее лица рукой, улыбаясь в ответ. — Ну и раз ты предоставил мне такую возможность, не буду ее упускать.

— Ты уже выбрала?

— Да. Если будет мальчик — Амир, а если девочка — Асия, ну или просто Ася. Что скажешь?

— Я приму все, что ты предложишь. И если честно, имена мне понравились. Амир Мурадов и Асия Мурадова, звучит?

— Что значит «и»? — улыбнулась Лиля. — Или Амир или Асия.

— Думаю, что один ребенок это неправильно, — сказал Дамир серьезным голосом и Лиля рассмеялась.

— Дамир ты неисправим.

— Хочу большую семью. Со временем. Не сразу, — тут же поправился он, смотря, как округляются ее глаза.

— Я так понимаю, моего мнения ты не спрашиваешь?

— Ну, почему же. Думаю, ты и сама хочешь, как минимум двоих, разве нет?

Она покачала головой, ничего не говоря, и он вновь прикоснулся к ее животу.

— Ужин ждет нас, идем?

— Ты не жалеешь? — вдруг спросила она, когда он взялся за ручку двери.

— Нет.

— Даже не спросишь о чем я?

— Нет. Я знаю, что ты хочешь спросить. И мой ответ, нет. Я не жалею. Я счастлив с тобой. А ты?

— А я жалею, — улыбнулась она выдыхая. — Жалею, что потеряла столько времени не с тем человеком.

— Взаимно малышка.

Как только Дамир ушел, Лиля привела себя в порядок и спустилась вниз. Дамир зажигал последнюю свечу, пряча улыбку и слыша, как она удивленно охает.

— Прошу невеличка, присаживайся, — он отодвигает стул, и она присаживается, оборачиваясь к нему. — Ты же знаешь, у нас в последнее время было так мало приятных воспоминаний и моментов. И я решил, что это надо исправить.

В гостиную тут же вносят огромное количество цветов, и Лиля ахает, вставая со стула и тут же присаживаясь назад.

— Дамир? Когда ты успел?

— Пусть это останется моим секретом, хорошо? — он улыбается и разливает вино. — Немного можно, к тому же у нас сегодня потрясающий повод, — поясняет он, видя вопрос в глазах.

— Свадьба?

— Верно. Не мог позволить себе там расслабиться, так как у меня были обязательства перед вами, — он улыбнулся, стрельнув глазами по животу. — Но сейчас, когда я знаю, что никто нам не помешает и вам не грозит опасность, можно расслабиться и провести приятно время, что скажешь?

— Я согласна. К тому же мне показалось, ты совсем не ел, почему?

— Не хотелось, — пожал он плечами, но Лиле показалось, что это что-то другое.

— Дамир? — она закусила губу, не зная как начать разговор, но он, будто почувствовав ее, покачал головой в ответ.

— Малышка, давай не сегодня, хорошо? Я просто хочу отдохнуть.

Она кивнула, больше ничего не говоря.

* * *

— Что скажешь? Тебе нравится? — ее улыбка сплошное издевательство над его чувствами и выдержкой и он решает, для начала просто поговорить.

— Очень. Но давай ты оденешь его в другой раз? А сейчас, что-то поскромнее?

— Да оно самое скромное!?! — возмущенно воскликнула Динара, закусывая губу, и Кемаль едва сдержал свой порыв поступить по-другому, просто взвалив ее на плечо.

— Дина, прошу. Давай в другой раз? — он улыбнулся, проявляя чудеса выдержки и она, пожав плечами, ушла переодеваться.

Он успел перевести дыхание и вновь подняться, услышав ее шаги, как глаза наткнулись на еще более вызывающее платье. У него даже глаз задергался, и он расстегнул верхнюю пуговку.

— Дина⁈ Откуда у тебя эти вещи?

— Сама купила.

— Твой отец видел их? — спросил он, не сомневаясь, что она никогда не показалась бы в них перед ним.