И как-то раз она нашла деревенского чудака при смерти.

То есть сперва она его даже не узнала – на полу в комнате лежал дряхлый старик, такой слабый, что еле мог говорить. Но когда тетя Броня усадила его на кушетку и дала напиться воды, старик сообщил ей, что он – Полиен, а состарился от какой-то особенной болезни, которую получил через свои изобретения.

– Говорила я тебе, что это до добра не доведет! – выговаривала ему тетя Броня. Но старик ее уже не слышал: он тихо угас прямо на руках у сердобольной женщины.

Слух о странной смерти Полиена быстро распространился по деревне и оброс самыми невероятными подробностями. Кто говорил, что он на глазах у тети Брони превратился в скелет, кто – что он растаял, как снеговик в жару. Причину же такого необычного и страшного конца все однозначно видели в его бесполезном увлечении. В конце концов деревенское общественное мнение единогласно постановило, что Кулибин мастерил у себя дома то ли атомную бомбу, то ли ядерный реактор и умер от облучения. По этому поводу почти все деревенские мужчины запили, поскольку известно, что алкоголь, особенно дешевый и некачественный, очень помогает от лучевой болезни.

Леня Кондрашов, который в это время как раз жил на даче в Подосиновке, в слухи про радиацию не поверил и решил, что обязательно нужно наведаться в дом изобретателя, пока его не разобрали по бревнышку, и своими глазами посмотреть на технические чудеса.

Чтобы было не так страшно и не так одиноко, он уговорил отправиться вместе с ним своего приятеля Колю, которого в деревне называли Коляном.

Колян пошел с неохотой, технические чудеса его не интересовали, а интересовала рыбалка, из-за Лени он пропускал утренний клев и был поэтому очень недоволен.

Мальчишки остановились возле самого дома.

– Смотри, там кто-то ходит! – прошептал Леня, попятившись.

– Где? – испуганно переспросил Колян, проследив за взглядом приятеля.

– Вон, вон, наверху!

Колян задрал голову. В чердачном окне и впрямь что-то шевелилось. Он пригляделся… и деланно засмеялся:

– Да никто там не ходит! Это занавеска шевелится!

– Занавеска? – недоверчиво повторил Леня. – Ну, может, и занавеска… только странно она как-то шевелится…

– Ну что – сдрейфил? – Колян прищурился, наклонил голову набок.

– Кто сдрейфил? Я сдрейфил? – Леня сплюнул сквозь зубы, получилось очень здорово. – Сам ты сдрейфил!

Он решительно, вразвалку направился к лестнице, прислоненной к чердачному окну. Лестница была самодельная, сколоченная на живую нитку из пары жердей и плохоньких, ни на что другое не годных дощечек. Леня ловко карабкался по ней, но сердце замирало от страха. Примерно на середине он остановился, обернулся на Коляна:

– Ну что, и кто из нас сдрейфил?

– Точно не я! – Колян тоже полез по лестнице, она зашаталась под двойным весом, Леня заспешил, чтобы поскорее добраться до окна, очередная дощечка под ногой подломилась.

Леня вскрикнул, вцепился руками, с трудом удержался.

– Ну, что там случилось? – пропыхтел снизу Колян.

– Ни… ничего, – отозвался Леня, нашарив, наконец, следующую ступеньку. – Тут одна ступенька поломана…

Наконец он добрался до чердачного окна, перевалился через подоконник и оказался в комнате.

И сразу понял, что не зря лез сюда по шаткой приставной лестнице.

Комната была полна всяческих чудес.

Здесь был велосипед, у которого было всего одно колесо, а зато вместо второго колеса – какой-то хитрый фонарь. И еще – швейная машинка, примерно такая, как у соседки тети Брони, но опять же такая, да не такая. Там, где тетя Броня вставляла в свою машинку наволочку или рубашку, из пасти этой машинки торчала книжная страница с отпечатанными на ней красивыми буквами и замечательной картинкой – всадник в блестящих латах въезжал на вороном коне в ворота замка…

Еще здесь была клетка – такая, в какой тетка Коляна держала двух маленьких попугайчиков. Но в этой клетке вместо попугайчиков сидела железная рука.

А еще здесь был телевизор.

Вот телевизор был самый обыкновенный, да к тому же очень старый, с совсем маленьким квадратным экранчиком и линзой перед ним. Кажется, назывался он КВН, как популярная телевизионная программа. Такой телевизор был у дяди Васи, тихого деревенского алкоголика. Дядя Вася иногда, в сильном подпитии, включал этот телевизор и сидел перед ним, разглядывая через линзу мелкие неразборчивые картинки. Соседки говорили жене дяди Васи Степаниде, что давно пора этот телевизор выкинуть и купить хоть какой, да поновее.

Степанида на это отвечала: «Ничего вы не понимаете! Он в этот уткнется, и я его рожу пьяную хоть часок не вижу!»

Скрипнуло окно, и в комнату забрался Колян.

– Ну, и чего тут такого интересного? – спросил он, отряхиваясь от пыли и оглядываясь по сторонам. – Да ничего особенного, старье одно! Стоило сюда лезть?

– Ничего не старье! – отозвался Леня, обидевшись за все эти странные и удивительные предметы. – Вон, смотри, велик одноколесный!

– Кому он нужен – одноколесный-то! – скривился Колян, однако взгромоздился на велосипед и, с трудом дотянувшись до педалей, принялся их вертеть. Тут же фонарь, заменявший велосипеду второе колесо, засветился странным сиреневым светом. Вдобавок к этому зазвучала какая-то удивительная музыка.

– Поду-умаешь! – протянул Колян. – Драндулет с музыкой! Кому он нужен?

– А вот телевизор! – Леня показал на старенький приемник с линзой.

Телевизор Коляна заинтересовал, он пробрался к нему, но тут же опять скривился:

– Да он, наверное, ничего и не показывает! У него антенны нет, и он даже к сети не подключен!

– Не показывает? – Леня нажал клавишу на корпусе, и крошечный экран засветился ровным голубоватым светом.

Тогда Леня повернул ручку настройки, и на экране появилась какая-то странная комната. В этой комнате за столом сидели несколько человек, один – в черной рубахе, с длинной черной бородой и причесанными на прямой пробор волосами, другие – в военной форме. Чуть в стороне сидел еще один – в штатском, с маленькой аккуратной бородкой и галстуком-бабочкой. На столе перед чернобородым стояла бутылка вина и тарелка с пирожными.

– Угощайтесь, Григорий Ефимович! – сказал молодой военный и пододвинул тарелку еще ближе к бородачу.

– Благодарствуйте! – ответил тот и потянул в рот пирожное. В черной бороде запестрели крошки.

– Видишь – показывает! – Леня подвинулся, давая место приятелю. – А ты говорил…

– Скука какая-то! – проворчал Колян, заглянув через Ленино плечо. – Лучше бы про индейцев показали!

– Погоди, – отмахнулся от него Леня. – Дай поглядеть!

Чернобородый дядька съел одно за другим еще два пирожных, выпил бокал вина. Люди в форме смотрели на него не отрываясь, словно чего-то ждали. Вдруг один из них, красивый, с моноклем в глазу, вскочил, ударил кулаком по столу и вскрикнул: