Нельзя было поддаваться эмоциям! Не факт, что Лизе куда лучше было оставаться в семье тётки по матери, рядом с братом-ровесником, чем каждый день ждать занятую тетю Ёлку с работы. Но Москва благосклонно отнеслась к девочке, нежели родной Ленинград. Да и какой родной — Лизке исполнился год, когда Алексей и Татьяна вернулись с крошечной дочкой в столицу.

И вот теперь Елене кажется… Повтор? Сломанная пластинка? Лизка до боли на неё похожа, меньше, чем на родную мать, и идет по тому же обманному пути. В чем она виновата? В том, что кто-то лет пятьдесят назад сильно срезал с пути? Нет, к чёрту такие предзнаменования. Младшему Холмогорову до лейтенанта Рафаловича, как до китайской границы. Несмотря на смутные догадки, чем живёт и дышит сын профессора астрофизики, Чернова не собиралась устраивать очередное расследование в стиле своей покойной матушки.

Голова на плечах есть, что радовало. Этот утешаться по квартиркам и капустникам не побежит, а если и побежит, то далеко не уйдет. Решил жениться сразу. Знает, характер у Лизки не из лёгких, лучше ковать железо, пока оно податливо. Смотрит с почти наивным обожанием. Любит и бережёт. Неудивительно, что в свои восемнадцать Лиза заявляет, что «замуж невтерпёж». Хоть кто-то в этой семье будет счастлив.

— Ты уверена, Лиза? — вопрос, волновавший женщину, не смог дождаться подходящего момента, а выплеснулся сразу, как только племянница по традиции уселась на мягкий ковер у камина. Потянулась, как ленивая кошка, зевнула… И пропустила вопрос тётки мимо ушей. — Ты меня слушаешь?

— Ты о чем, родная? — улыбаясь, спрашивает Лиза, и, подперев кулаком щеку, смотрит на Чернову. — Уверена я в том, что Кос не расстанется с тачкой, любезно предоставленной твоим помощником Гелой, а в остальном…

— Не умничай, солнышко. Как показывает мой жизненный опыт, женщинам из нашего клана это не идет! — Елена потянула к чашке чая, стоявшей на письменном столе. Отвар приятно отдавал мелиссой. — Ты же поняла меня, умница-дочка?

— Тетушка Ёлочка, это фраза Космоса, и вообще…

— В частности, а твоему астрологу ещё бы со мной спорить за авторство фразы! — махнула рукой старшая родственница, в характере которой тоже присутствует эта несносная черта — несгибаемое упрямство. — Вот так хорошо, что хоть за три месяца приехали. Чёртовы детишки!

— Почему бы тебе не поговорить об этом с Космосом?

— А у меня одно беспокойство — ты! — упрямый светлый локон, выпавший из строгой прически женщины, был небрежно отброшен за спину — Чернова всегда поправляла волосы, когда нервничала. — Второе не приехало. Дома будешь, то прокатись у братца на ушах.

— С ветерком прокатиться на них умеет исключительно Космос.

— И когда вы решились? Свадьбу же надо организовать, народ созывать…

— Косу подойдёт костюм жениха! — от чего-то Лиза не хотела говорить о таких важных вещах серьезно. — Я, конечно, не мисс Москва, но…

— То, что у мальчика хороший вкус, я в курсе, но я тебя слушаю, не увиливай, я и не таких золотых рыбок ловила.

— Меня уже поймал один космонавт, я в недосягаемости! Ты это все три дня хочешь у меня вызнать?

— Другого ответа от тебя я и не ожидала, но знаешь, то, как вы молниями скрываетесь от меня по комнатам, я уже заметила. Хвалю, ни одна разведка бы не прочухала! Но кто из вас кого откормил, чубчики?

— Ч-ё-ё-рт! — стыдливо проговорила студентка, окончательно роняя себя на ковер, и закрывая красивое лицо ладонями. — Ты ночами-то хоть спи! — не думала Лиза, что они так глупо офаршмачатся. А ведь говорила Космосу — шагай во всю стопу!

— Иначе не могу, — Чернова пыталась остаться равнодушной, демонстрируя спокойствие, но эти взрослые люди, которые грозятся преподнести старшему поколению двух семей звания бабушек и дедушек, её откровенно смешили.

— Вот лосина, говорила ему, — кажется, или кого-то из них, а именно Холмогорова, перекормили манной кашей.

— Может, Космос, а не лосина, Лиз? — Ёлка лучше других понимала порывы молодости, переживаемые ею ещё лет восемнадцать назад, на «конспиративных» встречах с лейтенантом Рафаловичем. Но нынче молодняк скрывался хуже. — Отчаянный мальчик, мне его уже жаль!

— А я, смотрю, вы сошлись характерами, — открытый в своем темпераменте Космос не мог не прийтись по душе прямолинейной Черновой. Но чиновница привыкла присматриваться к людям, и сын членкора не был исключением. Лиза была во многом права, но этот единственный процент сомнения заставлял чиновницу копать глубже.

Таня бы поняла её — примеряет роль тёщи, желая отгородить Лизу от любого разочарования. Татьяна, как следователь по призванию, а не по красной корочке с гербом, сделала бы тоже самое. Поэтому Чернова считала себя вправе давать советы, тем более она знала, что есть брак. Обожглась.

— Нет, я думала, ботаника, какого нашла, а тут, раз посмотришь — два метра красоты, чемоданы на себе тащит, а ты рядом скачешь.

— Мы сейчас точно про одного моего Космоса говорим?

— А в СССР есть другие граждане с такими именами?

— Действительно! Дяде Юре расскажу, не поверит!

— Не заставляй меня копить деньги на памятник твоему астронавту, рано! Так, а что за грохот во дворе?

Сталинка, прописанная на Московском проспекте, именуемая «Дом Советов», явно привыкла к чинной и размеренной жизни, но сын столичного учёного думал иначе. Лизе пришлось подняться с мягкого ворса, чтобы выглянуть в окно и увидеть, что так заливисто затормозить мог только Космос, воспользовавшийся щедростью Гелы — владельца подержанного белого «Мерседеса». И самого хозяина авто на пассажирском месте не оказалось.

— Гела опять приехал с бумажками? — обреченно сказала Чернова, качая головой. — Нет, нет, гони его! Выходной…

— Нет, Гела без бумажек, но он не увидит свой тарантас до тех пор, пока я клешнями не загоню Космоса в самолёт!

Автомобиль просигналил три раза, прежде чем Чернова ткнула племянницу в бок, подмигивая, и двигая с ровного места.

— Иди уже, невеста! Всему учить надо, а у меня и правда бумаг много, Гела прав!

— Может, перестанешь напрягаться в свой законный отдых? — отпуска Чернова предпочитала не использовать, но ради приезда Лизы отступила от своего правила.

— Мерилом моей работы прошу считать не усталость, а накопленный опыт! — трудовая биография Лизиной тётки всегда складывалась успешно. Сначала этому помогал отцовский авторитет, а позже собственная бульдожья хватка. Этого не отнять.

— Железная леди! Тэтчер закурила в сторонке, завидуя черной завистью.

— Политика этой английской зубоскалки меня никогда не прельщала. Я в другой команде!

— Тогда до вечера!

Лиза коротко обняла тётку, одновременно целуя её в щёку. Через две минуты все в квартире стихло. И даже в этом Чернова узнавала себя. Протяни руку, открой дверь, и на дворе