ткнула её локтем в бок. После чего нежно улыбнулась мне, изображая стрельбу по несуществующим врагам из незаряженного пистолета. Бесовкой она была более собранна, а тут расслабилась, конечно…

Печь легко обогнула валун и, словно бы набравшись новых сил, резво двинулась вперёд. Златогривый конь на этот раз за нами не пошёл. Он увлёкся аппетитной травкой у камня, а ловить его или ждать, пока наестся, времени не было.

Мы махнули рукой: честно говоря, ни мне, ни кому-то из нас эта домашняя скотина не была интересна. Развитием коневодства я заниматься не собираюсь, а судя по тому, что он провёл в лесу у Стеклянной горы столько времени и волки его не съели, этот гламурный красавец вполне способен за себя постоять. В конце концов, захочет домой, сам добежит, тут недалеко, не заблудится, не маленький.

Должен отметить, кстати (или некстати, без разницы), что путешествия на волшебных средствах передвижения очень удобны в плане экономии времени. Если подходить к русским народным сказкам с точки зрения формальной логики и хронометража, так там любой чёрт ногу сломит. Прикиньте сами, попробуйте…

Тот же Емеля, к примеру, из своей деревни ехал в столицу от силы час-полтора. А царь в результате его шашней с царевной не придумал ничего умнее, как законопатить обоих в бочку и кинуть в море-океян. Да, именно так, через «я». И много вы «морей-океянов» найдёте на территории средней полосы России? Всё сказочно, всё условно.

А под Верхним миром есть Нижний, кроме этого света есть тот, всё, что далеко — то же и близко, можно стоптать шесть пар железных башмаков, пока дойдёшь, а можно и на печке в полчаса доехать. Не спрашивайте меня, как и почему, не отвечу.

Я не специалист по древнерусскому фольклору, у меня куда более приземлённая профессия. И в данный момент только милицейская реакция и спасла всех нас от аварии на трассе. Печь вырулила за поворот и едва не влетела в зад невесть откуда взявшейся избе!

— Влево! — заорал я.

Печка практически легла набок и лишь каким-то божественным чудом избежала столкновения. Влети мы в багажник впереди идущего транспорта, так любой гаишник был бы обязан лишить меня прав минимум на год!

— Мать твою… — дружно мяукнули Олёна и Василиса, одновременно вылетая в кусты.

Я удержался только благодаря долгим тренировкам езды в милицейском уазике по колдобинам строящихся окраин Москвы.

— Это… это что ещё за чудо чудное, диво дивное с окорочками искушающими? — слегка клацая клювом от стресса, спросил ворон, высовываясь почему-то из трубы.

— Жертва генной мутации, — туманно объяснил я, кивая на присевшую от страха избушку на курьих ножках. — Господи, их-то за каким пьяным лешим сюда занесло? Эй, есть внутри кто живой?!

— А чего надоть? — не сразу откликнулся козлиный голосок дьяка.

— Открывайте, милиция!

В оконце тут же высунулась счастливая морда серого волка. В глазах Мити блестели слёзы счастья…

— Никита Иванович, отец родной! За Христа ради, избавьте меня от дьяковой болтовни, всю плешь мне Филимон Митрофанович проел! Мало того что нервы задарма треплет по любому поводу, дык ещё со скуки с блохами моими разговоры ведёт. К монашеству и покаянию их склоняет. А мне уже кажется, что они ему и отвечают по-всякому! Заберите от психа домой, в отделение, век за вас Бога молить буду-у-у!!!

Я устало покачал головой. Похоже, всё опять пошло наперекосяк. Хотя когда было иначе, напомните? Вот и я не помню…

Сначала я помог вылезти из кустов Олёне. Она изрядно расцарапала руку, но в целом очень легко отделалась. Василисе пришлось хуже. Мало того что она пролетела через колючие заросли лесной малины с остатками ягод, так потом ещё и приземлилась всем могучим задом на высокий муравейник.

Естественно, насекомые бросились мстить за разрушенный дом! Но когда муравьи-воины по ходу ответной атаки обнаружили следы от раздавленной малины, то кликнули туда же ещё и муравьёв-тружеников. Толстая бесовка не успевала стряхивать с себя чёрных мстителей и носилась взад-вперёд, как перепуганная курица, матерясь при этом не хуже члена боярской думы.

Подобное зрелище в иной ситуации наверняка бы выглядело комично, но сейчас вызывало скорее сочувствие с нотками раздражения.

— Я в избушку. Присмотри, чтоб ворон не смылся.

— Конечно, милый. — Олёна чмокнула меня в щёку и, сделав страшные глаза, поманила к себе пальчиком Кощеева посланника.

Тот сокрушённо вздохнул, словно сражённый в самое сердце нашим недоверием, но послушно слетел вниз, усевшись на плечо моей жены, как попугай одноногого Джона Сильвера.

— Митя, открывай.

Сверху упала лесенка, и я вошёл в передвижную избушку Бабы-яги.

— А где царь с царицей?

Дьяк и серый волк широко улыбнулись. Я понял, что дело опять плохо или даже хуже некуда…

— Здрав буди, сыскной воевода! Челом те бью, ибо, как говаривали святые отцы в Писании, всякая власть от Бога. Тем паче власть законопорядковая, то бишь милицейская…

— Где Горох с супругой?!

— Тут такое дело, Никита Иванович, — виновато поджал хвост Митя, и эти два «Твикса» пустились плести самую нелепую историю из всех, что мне доводилось слышать. Ну да, может, и не самую, но в первую пятёрку входящую точно.

Короче, с их слов выходило следующее. Царь пропал, они тут ни при чём, а повинную голову по-любому меч не сечёт! Это если в целом, но я, как вы понимаете, потребовал подробностей и фактов. Что и было от всей души щедро предоставлено мне сразу в двух версиях.

Во-первых, избушка подчинялась своим собственным представлениям о конечной цели маршрута пассажиров. Бабка каким-то образом ею управляла, но как именно, не объяснила никому.

В общем, бежала наша избушка на курьих ножках туда, куда хотела, а наши герои перекатывались внутри от стенки к стенке. Остановка была где-то в глуши, но сквозь плотные ряды деревьев просвечивала поляна, на которой размещался то ли постоялый двор, то ли трактир, то ли оба заведения под одной крышей, в одном флаконе.

Горох сразу начал орать, что именно здесь его раздели и ограбили, а потому он сей же час туда пойдёт и всех проучит! Ну, если и не всех, то через одного как пить дать. В результате Митю оставили сторожить избушку, поскольку говорящему волку в доме делать нечего, а все остальные пошли чинить крутые разборки.

Дьяк уверял, что хозяин принял гостей ласково, просил не скандалить, но от всех обвинений в ограблении государя отмазался напрочь, целуя крест перед иконами и провалиться ему на этом же месте, если врёт. Поскольку небесный гром не грянул и тесовый пол под мужиком не проломился,