в действиях древних видящих, он никогда не устанет восхищаться их достижениями. Он сказал, что им удалось в совершенстве постичь Землю. Они не только открыли и научились использовать толчок Земли, но также обнаружили, что при самопогребении точка сборки настраивает обычно недоступные эманации. И эта настройка каким-то образом задействует странную и необъяснимую способность Земли отклонять непрестанные удары накатывающейся силы. На основании этого открытия они разработали совершенно поразительные сложнейшие приемы самопогребения на чрезвычайно длительный период времени без какого-либо вреда для себя. Ведя битву со смертью, они научились продлевать периоды самозахоронения на тысячелетия.

День был пасмурным, и ночь спустилась быстро. Почти сразу все погрузилось во тьму. Дон Хуан встал и повел меня и спящего Хенаро к огромному плоскому овальному камню, на который я обратил внимание еще в самом начале, едва мы пришли на это место. Камень этот был очень похож на тот, к которому мы ходили в прошлый раз, но несколько превосходил его по размерам. Мне почему-то подумалось, что этот камень, несмотря на его громадность, положен кем-то сюда специально.

— Это другое место, — сообщил мне дон Хуан. — Этот громадный камень сюда положили в качестве ловушки, чтобы привлекать людей. Скоро ты узнаешь почему.

Я ощутил, как по телу моему пробежала дрожь. Мне казалось, что я вот-вот упаду в обморок. Я хотел сообщить дону Хуану о неадекватности моей реакции, но он продолжал говорить хриплым шепотом. Он сказал, что Хенаро сейчас сновидит и что он сдвинул свою точку сборки в степени, достаточной для того, чтобы добраться до тех эманаций, которые заставят пробудить все, что есть вокруг этого камня. Мне дон Хуан посоветовал сдвинуть свою точку сборки вслед за точкой сборки Хенаро. Он сказал, что мне это по силам. Нужно только установить несгибаемое намерение сдвинуть ее, а затем позволить ходу событий диктовать ей направление смещения.

Немного подумав, дон Хуан шепотом добавил, что беспокоиться по поводу техники ни к чему, так как подавляющая часть необычных вещей, происходящих с видящими, как, впрочем, и с обычными людьми, происходит сама собой, при вмешательстве одного лишь намерения.

Еще немного помолчав, он сказал, что опасность для меня будет заключаться в неизбежной попытке погребенных видящих запугать меня до смерти. Он настаивал на том, чтобы я сохранял спокойствие и не поддавался страху, а просто следовал за Хенаро.

Я отчаянно боролся с тошнотой. Дон Хуан похлопал меня по спине и сказал, что у меня богатый опыт по части изображения из себя случайного прохожего. И он заверил меня, что я не пытаюсь сознательно помешать своей точке сборки сдвинуться. Это просто автоматическая реакция любого нормального человека.

— Случится нечто, что перепугает тебя до смерти, — шептал дон Хуан, — но не сдавайся. Если ты сдашься, то умрешь и эти древние стервятники устроят пирушку из твоей энергии.

— Уйдем отсюда, — взмолился я. — Мне, честное слово, плевать на любые примеры отвратительности древних видящих.

— Поздно, — произнес Хенаро, который, полностью проснувшись, стоял рядом со мной. — Даже если сейчас мы попытаемся отсюда ускользнуть, двое видящих и их союзники достанут тебя и сразят где-нибудь в другом месте. Они уже окружили нас. Сейчас на тебе сфокусировано не меньше шестнадцати осознаний.

Я хотел развернуться и бежать куда глаза глядят, но дон Хуан схватил меня за локоть и указал в небо. Я заметил, как разительно изменилось освещение: тьма, бывшая черной как смоль, сменилась приятными предрассветными сумерками. Я быстро сориентировался по сторонам света. На востоке небо было определенно более светлым.

Вокруг головы моей возникло странное давление. В ушах зазвенело. Мне было холодно, и в то же время я чувствовал жар. Я никогда до этого не был так напуган, но не это досаждало мне больше всего, а навязчивое ощущение поражения и то, что я чувствовал себя трусом. Меня тошнило, и вообще мне было крайне не по себе.

Дон Хуан начал шептать мне в самое ухо. Он сказал, что нужно быть в полной готовности, поскольку все мы в любой миг можем подвергнуться нападению древних видящих.

Быстро, словно что-то подгоняло его, Хенаро шепнул мне:

— Если хочешь, можешь за меня держаться.

Мгновение я колебался. Мне не хотелось показывать дону Хуану, что я до такой степени напуган.

— А вот и они! — громко прошептал дон Хуан. Мир мгновенно перевернулся для меня вверх ногами, когда я вдруг ощутил, как что-то схватило меня за левую лодыжку. Смертный холод пронзил все мое тело. Я знал, что вступил в железный капкан, поставленный, должно быть, на медведя. Все это молнией пронеслось в моем уме прежде, чем я издал пронзительный крик — такой же дикий, как мой испуг.

Дон Хуан и Хенаро громко расхохотались. Они стояли по бокам от меня, не дальше чем в трех футах. Но я был в таком ужасе, что до этого момента их не замечал.

Я услышал, как дон Хуан вполголоса приказал:

— Пой! Пой, иначе умрешь!

Я попытался высвободить ногу. И почувствовал пронзительную боль, словно в кожу мою впилось множество игл. Дон Хуан снова и снова требовал, чтобы я пел. Они с Хенаро затянули популярную песенку. Хенаро произносил слова, глядя на меня с расстояния не более двух дюймов. Они пели фальшиво и хрипло, полностью выбиваясь из дыхания и настолько выше нормального диапазона своих голосов, что я не выдержал и рассмеялся.

— Пой, иначе ты погибнешь, — сказал мне дон Хуан.

— Давайте устроим трио, — предложил Хенаро. — Споем-ка болеро.

Я присоединился к их фальшивому дуэту. Получилось не менее фальшивое трио. Довольно долго, мы, как пьяные, распевали на пределе своих голосов. Я чувствовал, что железная хватка на моей ноге понемногу начинает ослабевать, но взглянуть вниз не отваживался. В конце концов я решился. И обнаружил, что никакого капкана там нет. В меня впилось нечто темное, по форме напоминающее голову!

Только благодаря чудовищному усилию мне удалось не упасть в обморок. Меня тошнило. Машинально я попытался наклониться, чтобы вырвать, но кто-то с нечеловеческой силой схватил меня за локти и за шею, не давая пошевелиться. Меня вырвало, и все потекло вниз прямо по одежде.

Меня охватило такое отвращение, что я снова начал терять сознание. Дон Хуан плеснул на меня водой из тыквенной фляжки, которую всегда носил с собой, когда мы ходили в горы. Холодная вода потекла за воротник. Это восстановило мое физическое равновесие, но на силе, которая держала меня за