Они заглянули в пещеру. Однако там стояла непроглядная тьма, а факелы остались в суме у Барна…

— Выходит, идем в обход горы, — обронил Нордек.

Бросив последний взгляд на ущелье, где они потеряли верных товарищей, путники ступили на тропу. Дорога стала подниматься, прошла над правым туннелем, из которого вырывался правый рукав Подгорной реки, затем нырнула в лощину. Когда путники вышли из нее, Ущелья тысячи водопадов уже не было видно, но еще долго слышался его рокот. Редкие, усыпанные осенней листвой деревья кончились, земля оголилась, посыпал легкий снежок. Путники ступили на земли гномов.

Пролетел день в горах, другой. Зима полностью вступила в свои права. Путники шли по тропе, по колено проваливаясь в снег. Стоял легкий морозец, и к счастью, снежные бури миновали их. Белгор время от времени смотрел на карту, пока не понял, что пришло время спускаться. На третий день своего пути в Тимории они уже шли по равнине. До храма Вознесения оставались считаные мили. Снега в долине было мало, и путники зашагали гораздо быстрее.

— Дорога! — воскликнул Гил.

— Слава Всевышнему! Она ведет прямиком к храму. — Нордек вгляделся в даль.

И вот среди заснеженного леса вырос холм. Лестница из сотен ступеней вела на его вершину. Светился бело-голубым огнем алтарь, и два каменных ангельских крыла устремлялись ввысь к небесам.

— Дошли… — Белгор ощутил облегчение и вдруг снова напрягся, прислушиваясь: — Звуки битвы?

— Там, наверху! — Гил глядел на холм, но ничего не мог разобрать.

— Ламберт! — воскликнул Нордек и бросился вверх по ступеням.

— Нордек, погоди! — Белгор помчался за ним, а следом и Гил.

Но могущий страж бежал все выше, позабыв об усталости, перелетая через несколько ступеней. И вдруг, добежав до каменной площадки, которая делила лестницу пополам, остановился. Нагнавшие его Белгор и Гил застыли от удивления, увидев то же самое, на что смотрел Нордек.

Ощетинившись мечами и копьями, к вершине холма отступал отряд капитана имперской гвардии рука об руку с эльфами… На них ползла, подобно багровой, посверкивающей молниями крест-мечей туче, армия инквизиторов.

— Мой сын в союзе с эльфами? — изумленно пробормотал Нордек.

— Смотри! Здесь сам Себастьян! — вскричал Белгор, вглядываясь во вражеское войско. — Не верю своим глазам, он стал Верховным инквизитором!

Себастьян что-то кричал отступавшим воинам Ламберта, но те, похоже, его слушать не собирались. Тогда багровая туча наступающих зашевелилась, раздалась серпом, стараясь окружить беглецов, захватить в свои смертоносные клещи. И тут инквизиторы ринулись в бой. Закипела битва.

Путники, не сговариваясь, сорвались с места и ринулись в гущу битвы. Но в самый последний момент Белгор вдруг метнулся в сторону.

— Ферре! — воскликнул воин и бросился к лесу.

Спутники Белгора замерли. Мелькнули за присыпанными снегом деревьями синяя сутана и шляпа и пропали. А следом пропал и Белгор. Гил бросился за учителем. И как бы Нордек ни рвался на помощь к сыну, он тоже повернул за Белгором.

Выхватив меч и позабыв обо всем, Белгор мчался вперед. Следы Ферре уходили в сторону широкой дугой, словно он пытался зайти в тыл отряда Ламберта. Наконец капитан нагнал инквизитора.

— Ферре! — позвал Белгор.

Инквизитор обернулся, и гримаса ненависти исказила его черты.

— Безумно рад тебя видеть, друг, — низко загрохотал его голос. — Ты умеешь появляться вовремя.

— Да… Мы ведь не закончили одно старое дело. — Белгор указал на Ферре мечом. — Кроме того, ты, кажется, спешишь избавить мир от спасительницы?

— Ты все еще веришь, что она спасет Невендаар? — расхохотался Ферре. — Глупец! Хочешь остановить меня? Но ты опоздал! Верховному инквизитору известна истинная цель небесной девы, и он бросил все силы инквизиции, чтобы уничтожить ее.

— И он поверил тебе?

— Как он мог не поверить мне, своему верному помощнику?

В одной руке инквизитора возник крест-меч, другая рука нырнула в карман сутаны, нащупала кольцо нежити. Но надеть его Ферре не успел. Белгор шагнул к инквизитору, и вдруг упал лицом в снег, парализованный болью в проклятой ране под ключицей. Едва не теряя от боли сознание, Белгор услышал знакомый голос:

— У тебя есть более важные дела!

— Но…

— Ступай, — властно произнес голос.

Перед глазами Белгора возникли носы черных сапог.

— Тебя решительно нельзя было оставлять одного, имперец, — произнес Эрин насмешливо. — Стоило мне снять с тебя проклятие, как ты умудрился подцепить его вновь…

Он неодобрительно поцокал языком. Послышался звук вынимаемого из ножен меча, а потом он вдруг воткнулся в снег рядом с лицом Белгора. Воин смотрел на свое искаженное болью лицо, отражавшееся на лезвии Клинка Грани.

— Я вижу, Мортис еще не совсем прибрала тебя к рукам, эльф, — прошептал Белгор. — Хочешь убить меня?

— Даже не знаю…

— Ты не видишь мою судьбу из-за проклятия, ты сомневаешься?

— Твою судьбу я уже видел, имперец, когда первый раз снимал заклятие…

Клинок исчез, и Белгор закрыл глаза, слыша, как он поднимается в последнем замахе. Но вдруг он услышал, как сталь ударилась о сталь.

— Отойди прочь от него, убийца! — прорычал Гил и бросился в атаку.

Юноша с яростью наступал, тесня эльфа от Белгора. Молниеносные выпады, удары, обманные, режущие, скользящие… Меч в руках Гила обернулся смертоносным жалом.

— Мальчишка, а я вижу, ты научился драться, — насмешливо бросил эльф. — Согласись, военный поход — это совсем не то, что рубить пугало на соседском огороде.

— Убийца, — повторил Гил.

— Ты заблуждаешься.

Гил усилил натиск, но эльф, казалось, без особого труда отбил атаку. Тогда Гил применил секретные приемы, отработанные на тренировках со стражей. В голове его мелькнула мысль, что хоть один должен сработать и он сможет отомстить виновнику гибели товарищей Нордека и его отца. И вдруг он вспомнил, как когда-то Белгор говорил о легкости эльфа и о том, чему его учил Олаф… Гил отвел своим клинком клинок эльфа и обрушился на него всей своей тяжестью.

Эрин опрокинулся навзничь, Клинок Грани отлетел в сторону. А Гил, придавив эльфа, опустил острие своего меча на его шею.

— Ловко, ничего не скажешь, — заметил эльф, и смешинки заиграли в его глазах.

— Тебе не страшно? Или ты до сих пор веришь, что лишь Мортис сможет забрать твою жизнь? — хрипло, с яростью в голосе спросил Гил.

— Прежде всего я верю своему дару, юный имперец…

На лице Гила отразилось непонимание, а потом он вспомнил о проклятом провидении.

— И ты видел, что я не смогу отомстить тебе? — процедил сквозь зубы Гил.