Зрелище было жуткое, но Генри не мог отвести от него взгляда. В конце концов почти все твари оказались мертвы, людей в живых тоже не осталось, а все помещение было завалено трупами. И Генри понял, что ничем хорошим это не кончится. Когда придет следующий импульс, все трупы, вероятно, зашевелятся снова. А из людей, скорее всего, выжил он один.

Генри попытался вызвать коммандера, но ответа не получил. Что же произошло? Возможно, кто-то или что-то создает помехи, а может быть, ему просто не захотели ответить.

Тогда Генри отправил сигнал бедствия по открытому каналу в надежде, что кто-нибудь примет его и пришлет помощь.

Буквально через несколько минут сигнал заглох. Генри попытался послать SOS еще раз, но понял, что передача глушится. Он начал выяснять, в чем дело, пытаясь найти источник помех, когда внезапно включилась связь и на экране появилось изображение коммандера Гроттора. Он сурово посмотрел на Генри:

– Вам что-то нужно? Я сейчас немного занят.

Генри торопливо объяснил ему ситуацию. Коммандер только кивнул в ответ.

– На других объектах дела тоже плохи. Везде одновременно, – сообщил Гроттор, и Генри только сейчас обратил внимание, что суровый коммандер выглядит усталым и озадаченным. – Одному богу известно, что такое мы выпустили на свободу.

– На каких других объектах, сэр? Мы тоже объект? Что это вообще значит?

Гроттор хмыкнул:

– Ну вы-то находитесь в тюрьме. Это безусловно. О других объектах вам ничего не известно.

– Сэр, что происходит?

– Извини, сынок, но нам придется блокировать твою передачу. Нельзя допустить, чтобы об этом стало известно посторонним. Нужно это остановить. Остановить здесь.

– Но вы должны вытащить нас отсюда. По крайней мере, меня. Вероятно, я единственный, кто остался жив.

Коммандер медленно покачал головой.

– На кону сейчас стоит намного больше, чем твоя жизнь. Боюсь, что ты уже покойник, – сказал он и отключил связь.

42

Капсула крутилась как безумная. Йенси пытался выровнять ее и остановить вращение, но рычаги управления не слушались. Однако он продолжал бороться.

Войдя в атмосферу, капсула накалилась до малинового свечения. Ее развернуло задом наперед, и Генри разглядел увязавшуюся за ним мину, а при следующем развороте мина оказалась заметно ближе. В конце концов Генри удалось развернуть судно носом вперед и зафиксировать в таком положении, однако осевое вращение не прекращалось. Теперь он не видел летящую следом мину, не мог определить, насколько она приблизилась и когда догонит его. Не пора ли включить маневровые двигатели, чтобы снизить скорость, или мина слишком близко для этого?

Погрузившись в атмосферу, капсула повела себя по-иному. Она все еще вращалась, но уже не так быстро. Затем на какое мгновение начала крутиться в другую сторону, но постепенно успокоилась. Капсула стремительно приближалась к поверхности планеты. Внизу уже можно было различить два скопления огней на небольшом расстоянии друг от друга. Одно из них должно быть тем самым секретным комплексом, второе – тюрьмой, где содержат Иштвана. Но какое из них? Слева или справа?

Он до рези в глазах всматривался в огоньки, пытаясь отыскать подсказку. Слева огни располагались компактней, и это могло означать более строгую охрану объекта. Может быть, это и есть тюрьма? Хотя, возможно, он ошибается. Но что еще можно сделать?

Йенси решил взять немного левее. Позади раздался грохот, и Йенси основательно тряхнуло. Это сработал, нагревшись в атмосфере, взрыватель мины. Капсулу, похоже, не повредило, мониторы ничего не показывали, хотя рычаги управления теперь отзывались с небольшой задержкой – значит все-таки зацепило.

Йенси включил носовые движки, и капсула так резко замедлила ход, что он врезался шлемом в приборную панель. Скопления огней приближались, и капсула, похоже, затормозила не настолько сильно, как он рассчитывал. Йенси попытался увеличить мощность двигателей, но они и так работали на пределе. Он вдруг припомнил, что спасательные капсулы вообще не рассчитаны для посадки на планету; они должны только убраться подальше от поврежденного или разрушенного корабля, чтобы другое судно могло подобрать их через несколько часов или дней. У них довольно простая система управления и, как следствие, ограниченная маневренность и мощность. Обшивка капсулы уже почернела. Если так пойдет и дальше, она будет нагреваться все сильней и в конце концов Йенси просто поджарится.

«Ты сможешь это сделать. Сможешь», – убеждал Йенси сам себя. Ведь он был перевальщиком и поднимал небольшие суда различных типов и качества с поверхности планеты к орбитальным кораблям, а затем возвращался обратно. У него огромный опыт в этих делах.

Он снова прибавил газу в носовых двигателях, ощутил толчок, и на несколько секунд скорость упала.

Какую силу удара выдержит капсула? Этого Йенси не знал. Сколько у него осталось топлива? Судя по показаниям датчика, уже меньше половины. Плохо дело. На приборной панели было два датчика топлива – отдельно для носовых и кормовых движков, значит и резервуары у них разные. «Неудачная конструкция», – подумал Йенси. Будь у него возможность использовать все горючее, он сумел бы посадить капсулу и, вероятно, даже остался бы в живых.

И тут его осенило. Йенси взял курс прямо на комплекс, хотя и понимал, что может промахнуться на много миль. Подойдя ближе, он врубил носовые двигатели на полную катушку и выжимал из них все возможное, пока не замигала красная лампочка. Тогда он оставил работающим только один движок, развернул с его помощью капсулу на сто восемьдесят градусов, выровнял курс, включив на пару секунд второй движок, затем вырубил оба носовых и включил на полные обороты кормовые.

Теперь капсула двигалась задом наперед, и Йенси полагался лишь на то, что она успеет сбросить скорость и у него останутся шансы уцелеть при посадке. Он не знал, насколько отклонился от курса, не знал, как далеко еще до поверхности, не знал даже, с какой скоростью снижается, хотя чувствовал, что капсула летит медленнее. Кормовые движки работали на пределе, а Йенси отчаянно надеялся, что все рассчитал правильно, что горючее не закончится преждевременно и капсула вновь не ускорится над самой поверхностью.

Он сгруппировался и приготовился к удару о грунт.

Генри сидел, глядя в черный экран. Сначала он попробовал еще раз вызвать коммандера, но ответа не дождался – тратить на него время не сочли нужным. Затем попытался отправить сигнал бедствия на другой частоте, но его также заблокировали. Разбирайся он чуть лучше в радиосвязи и прочей электронике, ему, возможно, удалось бы придумать какой-нибудь обходной путь. Но если подумать, какой от того будет толк? Пусть даже он отправит сообщение о своем бедственном положении – все равно поблизости нет других кораблей, кроме имперских крейсеров, подчиненных коммандеру. А тот только что откровенно заявил, что Генри уже покойник. Может быть, в другом комплексе и имелся спасательный корабль, но в тюрьме такого не было – слишком большой риск. Нет, сигнал бедствия оставался его самым большим шансом на спасение, но если даже удастся обмануть военных, если даже какое-то судно окажется поблизости и примет сигнал, сколько времени ему понадобится, чтобы подлететь к планете? По меньшей мере дня два, а то и три. Далее спасителям придется как-то пройти мимо эскадры коммандера, добраться сюда, уничтожив по пути мерзких тварей, заполонивших тюрьму и походя превращающих людей в себе подобных, и наконец вытащить Генри отсюда. Вода в операторской есть – хоть ее и немного, – но еды нет совсем. Нет, из этого ничего не выйдет.