Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы не в игрушки играем, – строго осаживает его Эмили.
– Ну и что?
– Ты до сих пор не понял? Это не игра. Несколько секунд все молчат.
– Эмили, мы понимаем, – наконец говорит Тия.
– А я? – поспешно вмешивается Брин. – Мне что делать?
– А твоя задача... – Эмили задумывается.
– Материалы, – подсказывает Джейми.
– И непотопляемость, – добавляет Пол.
– Для лодки? – уточняет Брин.
– Ну конечно, – отзывается Эмили. – Для чего еще?
– А что будешь делать ты, Эмили? – спрашивает Джейми.
– Готовить в дорогу бутерброды, – шутит Брин.
– Помогать Джейми, – поправляет Эмили, игриво шлепая Брина по ноге.
Тия буравит ее злым взглядом. Эмили не понимает, почему. Что она такого сделала?
Эмили чувствует: что-то происходит. Ночью все были друзьями, а теперь снова напряг. Может, она поспешила с дружбой? Как еще недавно говорила Тия, у них нет ничего общего. И правда, ничего, думает Эмили, – не считая очень многого. Больше, чем можно предположить. Они вместе нашли мертвеца, это должно связать их навеки. Наверное, им просто не терпится отсюда сбежать. Еще утром все было прекрасно – значит, дело в побеге. Наверное, остальные сами на себя не похожи из-за вчерашней ночи, думает Эмили. Боятся, что она опять с катушек съедет. Расслабились бы уже.
– Мы зачем сюда пришли? – спрашивает Эмили у Джейми.
Небо по-прежнему затянуто серыми тучами, мелкая изморось падает Эмили на щеки.
– Посмотреть, где на острове есть древесина, – объясняет он. – Для работы пригодится.
– А-а. Я думала, материалы ищет Брин.
– Он осматривает мебель.
– Зачем же тогда мы потащились сюда?
– Мне хотелось проветриться. И тебе не помешает.
– Что?
– Развеяться. Подышать свежим воздухом.
– С какой стати? Со мной все в порядке.
– Точно?
Эмили сегодняшние намеки осточертели.
– А что? – огрызается она. – Господи, стоило мне один раз сорваться, и все решили, что я с приветом или еще похлеще!
– Мы просто заботимся о тебе. Мы же твои друзья...
– Знаю, – перебивает она. – Не держи меня за чокнутую.
– Извини, – говорит Джейми.
– Слушай, – Эмили вдруг оживляется и хихикает, – как думаешь, кто утонет первым?
Джейми не отвечает.
– Джейми! – не дождавшись ответа, окликает Эмили.
– Оставь меня в покое, – говорит он. Эмили детским голоском бормочет:
– Я же пошутила. Он на нее не смотрит.
– Джейми...
Она кладет руку ему на плечо. Джейми передергивается.
– Ты что, плачешь?
Джейми оборачивается. В глазах у него блестят слезы.
– Оставь меня в покое, – повторяет он.
– Да что стряслось? Я же просто пошутила.
– Стряслось страшное, – говорит он. – Ты даже не знаешь, как все дерьмово. Понятия не имеешь. Хуже некуда.
– Мы просто нашли труп, – возражает она.
– Нуда, как же.
В слезах Джейми уходит в дом.
Сегодня Эмили много размышляла об утоплении. Подумать смешно. Отчего – непонятно, такая смерть пугает больше любой другой. Кроме изнасилования и пыток. Кто-то сказал, что смерть – худшее, что может случиться с человеком. Ну разве не идиотизм?
Терпеть пытки гораздо хуже, чем просто умереть. Но на общей шкале какого-нибудь болеметра или смертометра утопление – это серьезно. Эмили представляет, как легкие наполняются водой, – тот момент, когда дышишь водой, как «искусственное легкое».
У Эмили есть чистый лист бумаги. Вдруг вдохновившись, Эмили рисует лодку – как из комиксов, нечто вроде банана, плывущего по волнам-синусоидам под треугольным парусом на мачте-палке. А потом, сама не зная, почему, рисует в воде пять человечков. Над ними поднимаются пузырьки воздуха: эти пятеро тонут. В лодке осталась только одна пассажирка – вроде бы наблюдает за утопленниками, но если присмотреться, можно заметить, что и она готова броситься за борт.
Пол снова моет посуду, приводит кухню в порядок после обеда.
Он не видит, как входит Джейми, но слышит его бормотание.
– Что? – спрашивает Пол.
– Ничего, – отвечает Джейми. – Неважно.
Он садится за стол, подперев голову ладонями. Волосы мокрые от дождя.
– В чем дело? – не отстает Пол.
– Надо рассказать Эмили, – говорит Джейми.
– Мы же договорились молчать, – напоминает Пол.
– Да, но теперь она думает, что мы считаем ее сумасшедшей. И сводит с ума меня, притворяясь абсолютно нормальной, пока мы с ней носимся. Чем больше мы сюсюкаем, тем старательнее она изображает нормальную. Она думает, мы боимся, что у нее опять случится припадок. Это нечестно. Понимаешь, мы ее оберегаем, а она мстит нам за это.
– И тебе мстит?
– Несмешно шутит о том, кто утонет первым.
– Наверное, перепугалась, – высказывается Пол. – Мы все обидчивые, когда страшно.
Джейми капризно складывает руки на груди.
– Я – нет. Пол смеется:
– А ты постарайся.
– А где твой паук? – спрашивает Джейми.
– В шкафу. Боится Тии. Джейми вымученно улыбается.
– А Тия где?
– Расчищает тропу вниз. Ушла одна, никого с собой не взяла.
– Почему?
– Откуда мне знать? Ну так что с письмом? Джейми вытаскивает письмо из кармана и разворачивает. Наверху его прочли все.
– Ну, никто сюда не явится, – говорит он, снова просмотрев письмо.
– Нет, – поправляет Пол, – никто сюда не явится, чтобы нас убить.
– Или спасти, – добавляет Джейми.
Домыв посуду, Пол играет с Джейми в «Змейку» – долго, Джейми успевает забыть про Эмили. Полу никак не думается о моторах, лодках и побеге. Слишком зациклился на ключе в кармане, на параллельном мире, где он – узник этого дома, по-настоящему запертый. Страшно, страшнее всего на свете.
Какого черта он написал в анкете правду? Обычно он уклоняется от подобных вопросов. Может, вопрос показался любопытным, вызвал на откровенность – в награду тому, кто составил анкету с такими удачными вопросами. Или его просто застали врасплох – вроде как задают кучу каверзных вопросов, и в итоге заявляешь, что зеленый сигнал светофора означает «стойте». «Имя?» – «Пол Фаррар». «Возраст?» – «25». «Место рождения?» – «Бристоль». «Специальность?» – «Искусства». «Чего больше всего боитесь?» – «Очутиться взаперти». В конце концов, мы привыкли заполнять анкеты, верно?