Даже если Лорд и Редди правы, многие загадки старения остаются загадками. Эта глава, к сожалению, не завершается праздником по случаю открытия лекарства, способного обратить ход часов в стареющей иммунной системе. Она должна завершиться призывом мобилизоваться и лучше понять этот процесс. Эта книга в значительной мере посвящена воспеванию героев науки, что вели свободный поиск и получали финансирование, по сути, собственного чутья, и нам достается награда, когда проявляется какой-нибудь новый процесс вне рамок текущего понимания — таково открытие врожденного иммунитета, о котором шла речь в главе 1. Финансирование рискованных начинаний, смелых идей и причуд отдельных личностей не должно прекращаться. Но есть здесь место и стратегическому мышлению — чтобы некоторая доля научных исследований была нацелена на темы, особенно значимые для общества. Лорд, например, дерзко взялась разбираться со стареющей иммунной системой только потому, что одно британское правительственное агентство биологических исследований выделило фонды под эту задачу[577]. И Лорд такая не одна[578].

Старение иммунной системы и старение вообще, как мы уже поняли, — невероятно сложный процесс. На этом рубеже исследований необходимо усилие всевозможных ученых — иммунологов, терапевтов, математиков, компьютерщиков, химиков, физиков, нейробиологов, а также тех, чьи стези не обзавелись этикетками. Конечно, мы уже справлялись с некоторыми сложными задачами. Когда 12 сентября 1962 года Джон Ф. Кеннеди огласил знаменитую речь «Мы решили лететь на Луну», он поставил цель, которую многие сочли недостижимой, — отправить человека на Луну до конца десятилетия. НАСА уже уведомила президента, что на это понадобится гораздо больше времени — по крайней мере пятнадцать лет, а ракеты, способной доставить человека за пределы орбиты Земли, в то время даже не существовало[579]. Кеннеди завершил свое визионерское целеполагающее высказывание словами: «Много лет назад великого британского первооткрывателя Джорджа Мэллори, которому суждено было умереть на горе Эверест, спросили, зачем он хочет на нее забраться. Он ответил: „Потому что она есть“. Так вот, космос — есть, и мы собираемся в него забраться, Луна и планеты тоже есть, есть и новые надежды на знание и мир. А значит, поднимая паруса, мы просим благословения Господа в этом рискованнейшем, опаснейшем и величайшем приключении, в какое пускалось человечество».

Что ж, есть и наш внутренний космос, и мы обязаны поднимать паруса и исследовать его. Не космическими кораблями, а микроскопами открывать нам системы и подсистемы человеческого организма, и обнаружится, что мы сложнее Луны и планет. Это подарит нам новые надежды на знание и на мир во всем мире. Мы постигнем человеческую природу, наши различия и сходства. Мы постигнем, что́ стремимся лечить, и создадим новые молекулы, которые станут лекарством. Мы обязаны пуститься в этот путь не потому, что вот он, перед нами, а потому что обязаны стремиться к тому, чтобы человеческое существование стало более приемлемым и удовлетворительным. Особенно — и как никогда прежде, думаю, — в старости.

Будь у науки какое-то одно главное сообщение миру, оно таково: всё непросто. У всего есть глубина. Вроде ничего премудрого: иммунная система защищает нас от вредоносных вторжений. Но нет. У этого утверждения бесчисленно много сложностей. Человеческий организм, на который иммунная система нападать не должна, меняется со временем; некоторые бактерии безвредны и откликаться на них не надо; опасные микробы пытаются избежать выявления — и так далее. Чтобы решать эту простую с виду задачу — отличать то, что нуждается в ответе, от того, что в нем не нуждается, а затем отвечать правильно, — человеческое тело вложило прорву ресурса в целую галактику клеток, белков и других составляющих и тем создала систему не менее затейливую, чем что угодно известное нам во Вселенной. И эта система иногда дает осечку.

Как мы уже поняли, один из способов организма добиться того, чтобы иммунная система не трогала здоровые клетки, таков: иммунные клетки, создаваемые в организме из стволовых, проходят проверку на безопасность для собственных здоровых клеток и тканей тела. Иммунные клетки, нападающие на свое, уничтожаются прежде, чем что-нибудь испортят. Лишь тем иммунным клеткам, которые не нападают на здоровые, позволено сновать по организму и отыскивать признаки нездоровья. Но этот процесс небезупречен, ошибки случаются, и здоровые клетки и ткани могут оказаться уничтожены без всякой на то причины. Эта беда — источник аутоиммунных заболеваний.

Существует более пятидесяти различных видов аутоиммунных болезней — ревматоидный артрит, диабет, рассеянный склероз и так далее, они поражают около 5 % людей, две трети из этих пяти процентов — женщины[580]. Крупнейшая трудность в лечении аутоиммунных болезней заключается в том, что симптомы нередко проявляются очень не сразу, а поэтому, когда человек приходит ко врачу, иммунные клетки уже разрушают здоровые, месяцы напролет, если не годы. Из-за этого трудно разобраться, что вообще изначально подтолкнуло иммунную систему нападать на здоровые клетки. В некоторых случаях иммунные клетки откликаются на белковые молекулы чего-то действительно опасного — скажем, вируса или бактерии, а затем те же самые иммунные клетки по ошибке взаимодействуют с нормальным белком здоровых клеток, который по случайности похож на белок микроба. Но так происходит не во всех случаях, и в нашем понимании, как работает иммунная система, есть значительные пробелы, которые мешают разрабатывать новые лекарства от аутоиммунных болезней.

Аутоиммунитет труден для понимания, в частности, потому, что все в нем устроено парадоксально. Бо́льшую часть истории науки самая (сама) мысль, что человеческий организм способен вредить себе самому, едва ли рассматривалась вообще. Современный взгляд на такие недуги начался с того, что Луи Пастер открыл крошечных микробов, а Роберт Кох в 1876 году — что они могут вызывать болезни. Эти открытия вытеснили древнее воззрение, что болезни возникают, например, из-за неуравновешенности телесных «гуморов»: черной желчи, желтой желчи, флегмы и крови. Помимо неисчислимых медицинских преимуществ, порожденных таким сдвигом сознания, открытие, что болезни могут возникать из-за микробов, стало первым шагом к пониманию иммунной системы как средства нашей защиты: иммунная система способна различать составляющие тела — свое — и все остальное — чужое, и эту мысль глубоко развил в 1949 году австралийский ученый Макфарлейн Бёрнет[581]. Через несколько лет, в 1957 году, проступил целый новый мир — аутоиммунитет, он воплотил представление, что болезнь может возникать совсем не из-за микро- бов, а из-за того, что тело воюет само с собой[582]. В 1964 году два подробных тома на 980 страниц в общей сложности — итоги международного семинара в Нью-Йорке — привели ко всеобщему пониманию, что за многими человеческими недугами, возможно, стоит это новое представление о болезни. Аутоиммунитет — одно из важнейших неожиданных открытий медицины ХХ века[583].