— Ну ни хера себе! — невольно вымолвил Аристархович, держась за головной убор и без всякого удовольствия отмечая, что на коротких крыльях летательных аппаратов были отчетливо видны американские опознавательные знаки.

— Первый раз появились три часа назад! Это уже четвертая посетившая нас пара! — лаконично доложил капитан. — После сообщения в Москву получил приказ немедленно совершить погружение! Наша субмарина — «Комсомолец Таджикистана» — подсказала, что передовые фрегаты охраны авианосной группировки 6-го флота США тогда находились примерно в шести часах хода от места нашего пикника!

Генерал только вздохнул:

— Понятно! Быстро дошли, сволочи! А где подлодка-то? Далеко?

— В пяти милях! Американцы уже наверняка обнаружили ее, но хода не сбавили! Надо спешить!

— Согласен с вами! Вы уже решили, как будете поднимать ракеты? Надо ли для этого взрывать корпус самолета?

После этого вопроса загорелый капитан переглянулся со своими похожими на детей Геракла подчиненными:

— А нет там никаких ракет, товарищ генерал! Так что поднимать-то нам нечего! Бомбовый отсек совершенно пуст! «Х-55» потеряли где-то по дороге!

Вань-Вань со значением посмотрел на Лейтенанта. Видимо, «утята» действительно покинули «маму».

Спустя некоторое время, присев в тени рубки, члены экспедиции пили сваренный для них советскими «морскими котиками» крепчайший чай с лошадиной дозой сахара и ромом и ошарашенно внимали докладу капитана:

— «Туполев» обнаружили вертолетчики в 5.15 утра. Их информацию и показания эхолота подтвердили во время первого погружения в 13.10 по местному времени. Как выяснилось, самолет затонул на глубине всего лишь двадцати метров — на подушке из мертвых кораллов. Его наверняка прекрасно видно с воздуха! Может обнаружить любой пролетающий вблизи летательный аппарат! Визуальным осмотром никаких явственных повреждений обнаружено не было…

— Ну и конструкция! — только покачал в восхищении головой генерал из Москвы. — Вот что значит центральная балка из титана!

— Вместе с тем, оказался отстреленным один из люков: судя по всему, как минимум один из членов экипажа смог катапультироваться. Через это отверстие мы смогли проникнуть внутрь…

— Что с телами? — хрипло спросил генерал.

Судя по его вдруг изменившемуся лицу, по крайней мере одного из членов погибшего экипажа он знал лично.

— Все были по-прежнему пристегнуты, на головах надеты летные шлемы, на лицах — кислородные маски… Никаких видимых физических повреждений… Кроме, разумеется, тех частей лиц, куда успели добраться рыбы… На всех четверых…

— Как четверых? — спросил генерал-советник. — Ведь у «Туполева» в состав экипажа входят четыре человека! Кто же тогда пятый, катапультировавшийся из него?

— Гм! — вдруг прокашлялся летчик из штаба ВВС и покосился в сторону Аристарховича, который из зеленого внезапно стал мертвенно-бледным. — Помимо экипажа, на борту бомбардировщика находился один пассажир…

— Какой еще пассажир? — недоуменно спросил любитель исторических басен.

— При проведении подобных учений над международными водами, а тем более с ядерным оружием, — вмешался Аристархович, отставив в сторону свою кружку, — на борту находится еще и сопровождающий…

— С моими летчиками летел гребаный гэбист! — перебил его генерал из Москвы с неожиданной злобой. — Следил, чтобы наши ракеты по дороге не потеряли! Или чтобы вдруг не решили дружеский визит нанести! В одну из стран НАТО!

— Совершенно не очевидно, что отсутствие нашего сотрудника означает, что он… каким-то образом причастен к крушению! — как будто оправдываясь, начал Филипп Аристархович.

— Ага! — с ехидством парировал налившийся кровью генерал. — Наверное, он нечаянно рычаг катапультирования повернул! У него единственного было боевое оружие! Понимаешь?! Чтобы, ежели что, моим ребятам в затылок стрелять!

— Но ведь не стрелял же, твою мать! — с ожесточением ответил Аристархович. — Ведь нет же на телах никаких видимых повреждений!

— Разрешите закончить? — вновь обратился к ним командир подводников. — В кислородных масках погибших членов экипажа обнаружены следы рвоты! Расследование покажет, но вполне возможно, что их отравили каким-то газом, закачанным в систему жизнеобеспечения!

Генерал замолчал, беря себя в руки. После минуты общего молчания он наконец вымолвил:

— Ладно, хватит трепаться! Давайте доставать тела! Без них отсюда не уйдем! Штурманом в экипаже мой племянник летел! Мне его теперь матери отдавать придется! Со съеденным рыбами лицом! Можете себе представить, как я в глаза своей сестре посмотрю? А?

Над головой опять пронеслись американские штурмовики. Генерал-советник в сердцах показал им международно признанный жест согнутой рукой. Капитан-черноморец вновь переглянулся с подчиненными:

— А мы, товарищ генерал, их уже достали!

— И где же они? — спросил тот.

— На льду, в холодильнике!

— А у вас еще и холодильник есть?

— А у нас не только холодильник имеется!

Командир боевых пловцов оказался прав: невзрачный бот оказался напичкан не только холодильной комнатой, но еще и барокамерой для глубоких погружений, электронной аппаратурой связи и навигации, управляемыми торпедами, пуленепробиваемыми надувными лодками из кевлара,[25]целым арсеналом всевозможного стрелкового оружия и даже переносными зенитными ракетами. Последние, с улыбкой сказал капитан, можно было использовать, если бы американские штурмовики вдруг решили садиться на палубу его бота. Тут сверху донеслись крики подчиненных Как выяснилось, обычно совершенно пустое небо над прибрежными водами Юго-Западной Африки сегодня оказалось достаточно тесным. В этот раз над местом падения «Блэк Джека» появились уже не американские штурмовики, а звено «Сушек» в желто-коричневом «африканском» камуфляже и с ангольскими опознавательными знаками на крыльях. Эти, в отличие от пассажиров американского авианосца, приветливо покачивали крыльями при каждом пролете над двумя суденышками. Чтобы у американцев не оставалось никаких сомнений насчет национальной принадлежности пилотов ангольских штурмовиков, те вышли на связь на открытой частоте и обменялись с приветствовавшими их фигурками людей на крошечных корабликах несколькими фразами на чистом русском языке. Махавший вместе со всеми своей пятнистой курткой Лейтенант вдруг почувствовал всепоглощающую любовь к этим малознакомым ему людям, сидящим в пилотских креслах реактивных самолетов, каждый из которых стоил не один десяток миллионов долларов.

Уже перед самым наступлением сумерек, успев снять с бомбардировщика все, что могло сниматься, и поставив магнитные мины на все, что снять было невозможно, оба судна с советскими офицерами покинули место крушения. В недрах бота теперь были спрятаны не только тела погибших пилотов, но и многочисленные блоки секретной электронной аппаратуры, штурманские карты и «черные ящики». Последними оказались металлические оранжевые шары со спрятанными внутри магнитофонами, где вместо лавсановой пленки использовалась тонкая стальная проволока. По мнению генералов-летчиков, именно «черные ящики» и штурманский компьютер должны были подсказать, куда и каким образом подевались две учебные и две боевые крылатые ракеты «Х-55». Аристархович, перед тем как опять свалиться с приступом морской болезни, успел настроить свою спутниковую станцию и доложить о предварительных результатах экспедиции. По всей видимости, в центр связи КГБ СССР ушла и шифровка с предложением срочно заняться тщательным изучением исчезнувшего где-то над Атлантикой сотрудника шпионского ведомства. Можно было быть уверенным, что в ближайшие часы все известные родственники, знакомые и просто соседи потенциального предателя будут подняты из постелей и самым тщательным образом допрошены. Что его квартиру перевернут вверх дном, просветят рентгеном и простучат в поисках возможного тайника. Что каждая бумажка, включая рулон серой туалетной бумаги и подписку газеты «Правда», будет обработана на предмет сохранившейся тайнописи. Что, наконец, несмотря на Гласность, Перестройку и прочую ерунду, его жена и дети, если таковые имеются, немедленно станут заложниками и будут ждать высочайшего решения в охраняемом пансионате комитета.