ковырять старенький плед с истрепавшейся бахромой. Сколько себя помню, под строгим взором мамы я всегда теребила эту бахрому. Я и теперь ощутила себя маленькой девочкой.

– Нет, мам, – прошептала я.

– Он начальник, твой руководитель. Он мог надавить мягко, так, что ты и сама этого не поняла, но и отказаться не посмела.

– Нет, мама! – Я подняла голову и смело поглядела ей в глаза, а мама так же прямо смотрела на меня, пытаясь прочитать по моему лицу то, что я могла скрыть. – Я люблю его! Но я… нам… никогда не быть вместе. Он граф…

Да что же такое! Я снова реву! Когда уже иссякнут эти слезы? Когда станет легче?

Мама подошла ко мне и молча прижала мое мокрое лицо к своему животу. Гладила по голове, утешала.

– Ничего… Граф, значит… Сволочь! Потешился молоденькой девочкой и выкинул прочь!

– Мама, все не так!

– Тш-ш-ш… Тихо, моя милая. Все пройдет. Последствий не будет? Ты как будущий целитель, наверное, уже должна понять?..

О боги, как же тошно говорить вот так о Лансе с мамой. О последствиях, о том, что он меня якобы принудил. Это все превращало наше искреннее чувство в какую-то пустую интрижку…

Впрочем, с моей стороны это точно была любовь. А с его?

– Последствий не будет, – процедила я, содрогаясь оттого, что вынуждена говорить об этом вслух. – Ланс применил специальное заклинание. Противозачаточное.

– Хм, как удобно! Интересно, как часто он его применяет?

– Мама, умоляю тебя!

Я вырвалась из ее объятий и кинулась к двери.

Наверное, решение приехать к родителям было ошибкой. Но куда мне еще бежать? В столицу, в университет, чтобы Ланс разыскал меня там?

А стал бы разыскивать?

Так или иначе, этот день я пережила, а на следующий день стало легче. Чуть-чуть, но легче. Мама больше не донимала разговорами, хотя я пару раз слышала, что она сурово поучает Верику даже и не смотреть в сторону мальчишек. Теперь она за нее возьмется! Бедная сестренка…

Несколько раз, проснувшись ночью, я почти готова была сорваться в столицу. Вдруг Ланс приехал за мной? Я многого не прошу. Хотя бы поговорить. Посмотреть на него в последний раз.

Когда я успела так запутаться в своей жизни? Может, зря я удрала? Но если бы осталась, что бы меня ждало? Презрение со стороны высшего общества и со стороны слуг Ланса? А он… рано или поздно начал бы тяготиться нашей связью, считать дни до моего отъезда. В последний день лета помог бы довезти чемодан до поезда, с облегчением чмокнул в щеку и пошел домой, радуясь, что освободился от обузы.

Нет. Лучше сразу, чем долгая агония. Я все сделала правильно.

Дни тянулись медленно-медленно. Прошла всего неделя, как я приехала, а будто век…

*** 55 ***

После недели, проведенной в тесноте и духоте, мир казался огромным, а возможность принять ванну – истинным благословением пресветлых богов. Устраиваясь перед зеркалом побриться, Ланс увидел браслет. Что эта вещь до сих пор делает в его доме?

Он кликнул дворецкого.

– Динжер, избавься от этого. – Ланс протянул браслет.

– Прошу прощения, мэтр Ланселот?

– Выброси. Утопи в реке. Пропей. Как угодно, мне все равно.

– С вашего позволения, я отнесу его ювелиру, а деньги верну… – Верный слуга заметил, что брови хозяина сдвинулись к переносице, и тут же поправился: – Передам приюту для сирот под патронажем монны Гислинды.

– Хорошо, так и сделай. Скажи, ты не находил в доме записки или чего-то в этом роде?

Никто не стал бы откровенничать со слугами, но Грейс могла оставить записку, а Динжер – прибрать ее от посторонних глаз. Хотя какие посторонние глаза могут быть в его доме?

– Нет, мэтр. И, если вы позволите… в мои обязанности входит контролировать других ваших слуг, и я бы хотел поговорить о горничной.

– Это не может подождать до вечера? – поморщился Ланс.

Вроде и некуда было спешить, но он торопился в больницу. Убедиться, что там все в порядке. Увидеть Грейс.

– Может подождать, – согласился дворецкий.

– Тогда напомни мне, когда вернусь.

Надо было бы добавить «если я вернусь один», но язык не повернулся. Ланс рассмеялся сам над собой – боялся сглазить. Он, современный образованный человек, боялся сглаза, точно какой-то дикарь.

Палаты были почти пусты, Киран уже ушел домой, ни Белинды, ни Грейс не было в кабинете. Ланс вышел в коридор, окликнул Берта, протиравшего подоконник.

– Монна Белинда и монна Грейс в операционной?

– Монна Белинда в операционной, – подтвердил санитар. – Марта ей ассистирует. А монна Грейс не работает.

– Как? – выдохнул Ланс.

Что с ней? Неужели в самом деле что-то случилось?

– Не могу знать, мэтр Ланселот. Знаю только, что монна Белинда говорила, дескать, практикантка уехала домой.

– Когда?

«Почему?!» – хотелось ему закричать.

– В тот день, когда вас арестовали.

Вот, значит, как. Неужели Грейс и правда решила не пятнать себя связью с преступником? Или он, сам того не заметив, чем-то обидел ее тем утром? Почему она уехала, никого не предупредив?

Он вернулся в общий кабинет, поставил на огонь джезву. Когда Белинда выйдет из операционной, кофе будет очень кстати.

Открылась и закрылась дверь, эльфийка, завизжав, точно девчонка, бросилась к нему, обняла:

– Ланс! Наконец-то!

От ее одежды и волос, перебивая аромат кофе, исходил запах гниения, потому, разжав объятья, Ланс спросил вовсе не о том, о чем собирался вначале:

– Снова проклятие?

Белинда кивнула, взяла со стола чашечку с кофе.

– Как с цепи сорвалось. Третий случай за неделю. Один пациент ушел.

Ланс ругнулся сквозь зубы: «ушел» вовсе не на своих ногах.

– Никаких предположений? Никакой связи?

– Кроме того, что все трое были моложе тридцати в пересчете на человеческий возраст и в разное время обращались в нашу больницу.

– Плохо.

– Согласна, это уже никуда не годится, но я ума не приложу, как предотвратить эту дрянь.

Ланс замолчал, не зная, как спросить о том, что интересовало его на самом деле.

Эльфийка пригубила из чашечки, подняла на Ланса серьезный взгляд.

– Уже знаешь, что Грейс уехала?

Он кивнул, стараясь выглядеть спокойным.

– Что произошло?

– Не знаю. Ее не было в больнице ни в тот день, когда ты приходил, ни в следующий. Поначалу я не придала этому значения, сказала остальным, что девушка попросила несколько выходных по личным мотивам. – Эльфийка усмехнулась. – Только к вечеру второго дня до нас дошла весть, что ты в тюрьме.

– Так быстро? – Ланс помнил, что послать весточку домой ему разрешили на третий день ареста.

– Один из надзирателей сообщил: его дочка