— Со мной все в порядке, — бесцветным голосом упрямо повторил Белый рыцарь.

— Да, потому что тебе повезло. Яды убивают эльфа не так быстро, как лутина.

— Прошу, мастер, я не хочу сейчас говорить об этом. — Олловейн слишком сильно устал для того, чтобы ввязываться в спор. Все, чего он хотел, — это чтобы его оставили одного.

Но вместо того, чтобы уйти, хранитель знания подошел к ложу Ганды. Поднес слуховую трубочку к груди, послушал биение сердца. Потом погладил шерстку и наконец маленький черный лисий нос.

— Она все еще чувствует себя плохо. Нужно подумать о кровопускании. Тем самым мы выведем остатки яда из организма и дадим ее усталому телу возможность восстановить гармонию соков.

Веки кобольдессы затрепетали.

— Никто… не возьмет мою кровь, — заплетающимся языком пробормотала она. — Я… хочу пить.

Испытывая бесконечное облегчение, мастер меча поднялся. На столе стоял графин с водой. Эльф наполнил стакан. Ему пришлось поддержать Ганду, поскольку та была слишком слаба, чтобы самостоятельно сесть и попить. От напряжения лутинка тяжело вздохнула.

Рейлиф официально поклонился ей.

— Позволь представиться, Ганда из народа лутинов. Мое имя Рейлиф. Я очень сожалею о случившемся.

Ганда, которая, очевидно, только теперь осознала, что совершенно обнажена, натянула одеяло до подбородка.

— Хочу извиниться перед тобой от имени всех хранителей знания, Ганда. Никогда прежде никто из наших сотрудников не пытался причинить вред посетителю библиотеки. Мне непонятно, что нашло на мастера Галавайна.

— Это была его змея, не так ли?

Рейлиф кивнул, сжав губы.

— Да, сосуд, в котором он хранил змею, был пуст. Я никогда и подумать не мог, что он занимается такими видами магии. — В отчаянном жесте он поднял руки. — Галавайн так удивил нас… В его поступках я не узнаю того мужчину, которым он был когда-то. Он повел себя так, словно принадлежит к числу гнусных послушников Алатайи. — Хранитель знания опустил голову. — Могу только еще раз извиниться.

— А где сейчас Галавайн? — Голос кобольдессы звучал немного тверже.

— Мы ищем его повсюду. Звезды альвов библиотеки закрыты, вооруженные сотрудники систематически обыскивают все залы. Он не сможет уйти от нас, — заверил Рейлиф.

— Мне нужно в Зал света! — провозгласила Ганда и села на постели. — Будьте так любезны, подайте мне платье.

— Довольно пока. Ты слишком слаба. Сначала ты должна набраться сил, — решил Олловейн.

Просто невероятно! Только она очухалась настолько, чтобы говорить, как в голове тут же появились глупости.

— Ты мог бы понести меня, Олловейн. Или хочешь опять оставить меня одну?

Эльф глубоко вздохнул. Собрался сердито ответить, но взял себя в руки. Должно быть, это последствия яда. Она немного не в себе. Нужно постараться понять ее.

Лутинка свесила ноги с постели и потеряла равновесие. Просто повалилась вперед, как мешок.

Олловейн поймал ее.

— Ну вот, видишь. Пожалуйста, послушайся меня хоть раз.

Ганда умоляюще поглядела на него. Ей все еще было страшно.

— Нам нужно уходить отсюда, — прошептала она. — Мы все еще в опасности. Но прежде чем мы уйдем, мне нужно еще раз пойти в Зал света. Пожалуйста.

Несмотря на то что лица были слегка покрыты песком, сомнений быть не могло. В дюне были погребены Галавайн и Квальбам III. Пустой желудок Ганды болезненно сжался. На миг она испугалась, что ее стошнит.

— Квальбам выглядел иначе, когда встретил тебя? — негромко спросил мастер меча.

Оба стояли немного в стороне от мастера Рейлифа, под присмотром которого кобольды выкапывали трупы.

— Его глаза… — Во рту у лутинки пересохло. — Вчера вечером у него были ярко-голубые глаза. А еще утром они были серыми.

— Это все? Он вел себя как-то иначе? Как он двигался? Были какие-то необычные жесты? Что-то, что сильно отличалось?

Лутинка покачала головой. Смотрела в безжизненное лицо кобольда. Он умер, потому что она знала его. Убийца понимал, что она не заподозрит Квальбама, если встретит его.

Мастер Рейлиф опустился на колени рядом с умершими и изучил трупы.

Ганда украдкой поглядела в глаза кобольду и с облегчением отметила, что они не голубые. Только о хранителе знаний нельзя было ничего сказать наверняка. Его глаза оставались в тени капюшона. В черной рясе он вообще был похож на живую тень. Как то, что они должны были победить. Ингиз.

Рейлиф спокойно ощупал обоих погибших. Его бледные тонкие пальцы скользили по высохшим телам, словно паучьи лапки. Затем он надавил на грудную клетку кобольда, из-за чего изо рта Квальбама потекла вязкая коричневатая жидкость.

— Осветитель мертв не так давно, — пояснил хранитель знания, вставая. — Я думаю, он погиб всего несколько дней назад. Что убило его, сказать трудно. Я не нашел внешних повреждений. Песок еще не очень сильно высушил его тело. — Рейлиф указал на Галавайна. Труп эльфа был скрючен. В его одеждах было полно засохшей крови. — Его убил удар кинжала в горло. Потом убийца невероятным образом снял кожу с его рук. Песок очень сильно высушил тело Галавайна. Но у меня такое чувство, что он умер не далее как несколько дней назад.

— Почему? — спросил Олловейн.

— Десять дней тому назад состоялось последнее собрание хранителей знания. Галавайн сидел напротив меня. Я бы заметил, если бы кто-то другой попытался играть его роль. Очевидно, убийца именно поэтому не пришел на собрание вчера. Галавайна не было. И он не предупреждал, — добавил Рейлиф, словно этот факт еще больше отягощал преступление.

— Мне не показалось, что он вел себя странно, — произнес мастер меча.

Ганда не поверила своим ушам! Негодяй, принявший облик Галавайна, поверг Олловейна в глубочайшее отчаяние, и воину это не показалось странным? Эльфы!

— Ты ведь его совсем не знал, — на удивление резко произнес мастер Рейлиф. — Как ты можешь судить, изменился ли он?

— Я сказал, что он не вел себя странно, — с раздражающим спокойствием произнес Олловейн и опустился на колени рядом с мертвым эльфом. — Что случилось с его руками?

Пока мастер меча и Рейлиф рассматривали тело, Ганда отошла в сторону. Она была еще очень слаба, с трудом держалась на ногах, и у нее немного кружилась голова. Но когда кобольды стали раскапывать дюну, лутинка настояла на том, чтобы Олловейн ссадил ее. Ей вдруг стало неприятно, что ее держат на руках, как ребенка.

Жара в Зале света досаждала. Лисьехвостая неуверенным шагом направилась в палатку. С тех пор как она проснулась, они с Олловейном ни секунды не оставались наедине. Мастер Рейлиф не отходил от них. А то, что его глаз не было видно, пугало лисьехвостую.