— Вы удивитесь, насколько это просто.

— Говорите, не превращайте мое ожидание в муку!

Казанова улыбнулся. В это время Паоло зашел с напитками в салон. Он поставил поднос на круглый стол и хотел удалиться, но Казанова задержал его.

— Ах, маэстро, взгляните-ка еще раз на Паоло, нашего виртуозного валторниста. Разве его игра вчера вечером не произвела на вас ошеломляющего впечатления?

— Это было превосходно. Я уже похвалил его, общее впечатление было непревзойденным. Что еще можно сказать? Мы отходим от темы…

— Нет, мы не отошли от темы. Мы возьмем игру Паоло за образец.

— За образец? Что вы имеете в виду?

— Дон Джованни сидит в столовой своего дворца и ждет Каменного гостя. Он будет не просто сидеть, он… Вы еще следите за моей мыслью?

— Он будет есть и пить…

— Бокал «Марцемино» и фазан. Ими начнется леденящий душу пир. Не хватает одной мелочи, чтобы праздник стал настоящим…

— Не хватает музыки…

— Не хватает музыки, которая сопровождает трапезу. Она доносится издали. Публика удивлена. Следует оказать честь пражанам, позволив музыкантам Праги принимать участие в опере. Значит, играет духовой оркестр. Один из тех, которые мы встречаем на улицах Праги.

— Конечно, идея великолепна.

— Оркестр мог бы играть отрывки из хорошо известных здесь произведений…

— Это еще лучше. Намного лучше. Я мог бы вспомнить что-нибудь общеизвестное. Музыку, которую напевает весь мир…

— Тогда не забудьте вашего «Фигаро». Пусть и эту музыку сыграет оркестр…

— Прекрасно, синьор Джакомо, это изменит всю сцену. Лишит ее сухой прозаичности. И поможет справиться с ожиданием!

— Я так и предполагал. Но этого недостаточно. Дон Джованни пьет, дон Джованни ест. Доносится приятная музыка. Слуга отпускает остроты. Вдруг приподнятое легкомысленное настроение нарушает донна Эльвира. Она начинает умолять дона Джованни раскаяться и хочет в последний раз признаться в своей любви…

— Что сделает дон Джованни?

— Обернет все в шутку и предложит ей выпить. Поднимет тост за женщин и вино. Только теперь донна Эльвира сдастся и покинет его на произвол судьбы. Она с ужасом отворачивается…

— Что происходит? О Боже, не заставляйте меня ждать!

— Она отворачивается и на выходе сталкивается с Каменным гостем. Ее исполненный ужаса крик предвещает финал.

Моцарт поднялся и стал беспокойно ходить по салону. Похлопал Паоло по плечу и обошел стол, затем сделал небольшой глоток пунша и восторженно потер руки.

— Теперь у нас есть подходящий финал. Да, это то, что нужно. Пир в одиночестве, музыка, последнее выступление донны Эльвиры, Каменный гость и преисподняя… Так все выйдет! Синьор Джакомо, можно сказать что нам повезло, что синьор да Понте уехал. Вчерашнее происшествие было настоящим подарком судьбы.

— Судьба, дорогой маэстро. Это судьба. Я полагаю, что вы только через несколько репетиций поймете, как нам повезло.

— Я в этом уверен уже сейчас. Я ухожу и оставляю вас, чтобы вы могли дописать финал. Поторопитесь. Я жду ваш текст. Ни один композитор еще не ожидал либретто с таким нетерпением!

Уже на ходу Моцарт допил вино и кофе. Смеясь, он поклонился и обнял Паоло. Слуга с непроницаемым видом посмотрел вслед маэстро, когда тот выходил из салона.

— Садись, — обратился Казанова к Паоло, — я объясню тебе, что мы с маэстро обсуждали.

Паоло сел.

— Я все понял, синьор Джакомо. Я понял с самого начала, что вы лучше разбираетесь в операх, чем господин да Понте.

— Надеюсь, дорогой Паоло. Но у меня еще много работы. Могу ли я надеяться на твою помощь в дальнейшем?

— И вы еще спрашиваете, синьор Джакомо?

— Я попрошу Моцарта написать для тебя рекомендательное письмо. И посоветую моему другу, графу Пахте, отправить тебя в Дрезден, где ты сможешь брать уроки. Я хотел сказать тебе об этом. Теперь ступай. Сходи в театр и послушай по дороге, о чем болтают певицы. Я хочу знать наверняка, чего они ждут от нового либреттиста!

Паоло поднялся, поклонился и поцеловал Казанове руку. Синьор Джакомо принес ему удачу. Этот человек приехал в Прагу, чтобы осчастливить его, Паоло!

Паоло хотел было уйти, но Казанова снова окликнул его.

— Ах, Паоло, еще одна просьба! Ничего не говори Иоанне о Дрездене. Вообще ничего не говори ей о том, что мы только что обсудили.

— Конечно, нет, синьор Джакомо.

— Конечно, нет. Хорошо, я вижу, что мы стали понимать друг друга с полуслова.

Паоло еще раз посмотрел на Казанову и тихо закрыл за собой дверь. Синьор Джакомо поднялся, чтобы взять перо и бумагу. Нужно было довести задуманное до конца. Джакомо Казанова собирался превратить Дон Жуана в дона Джованни.

Иоанна лежала неподвижно в своей комнате. У ее постели поставили вазу с цветами и блюдо с лесными ягодами. Их сильный аромат пьянил, заполняя всю комнату. Время от времени девушка смотрела на них: вид красных ягод успокаивал ее и отвлекал от грустных мыслей.

Врач назначил Иоанне постельный режим, но она спрашивала себя, нужно ли это на самом деле. В комнате было очень темно, сюда не доносилось ни звука. Неужели не лучше было бы помочь другим слугам на кухне или в уборке дворца?

Нет, ей не позволяли этого делать. Врач настаивал на том, что Иоанне нужен покой. Он несколько раз повторил это: ей нужен покой, покой, покой. Да, если бы это было так легко! Сцены вчерашней ночи не выходили у Иоанны из головы. Они возникали снова и снова, все время мелькали у нее перед глазами. Иоанне хотелось закричать, чтобы избавиться от этих мыслей.

Вчера вечером она около часа ждала синьора да Понте, как и велел синьор Джакомо. Ожидание длилось очень долго. Иоанна легла в постель и стала засыпать. Она попыталась побороть усталость, но все-таки задремала. Ее разбудила игра Паоло: волшебная мелодия, звучавшая совсем рядом, как тайная просьба проснуться. Или как спокойная игра духовых инструментов по вечерам на пражских башнях.

Иоанна поднялась с постели. Внезапно ее охватил страх. Девушка ходила по комнате из угла в угол, ожидая, когда синьор да Понте войдет к ней. Она ждала его, наверное, даже немного скучала по нему. Скучала? Неужели правда? Неужели Иоанна в самом деле скучала по да Понте? Да, она не могла дождаться, когда он наконец-то явится, шептала про себя: «Приди же, приди!» Больше всего ей хотелось, чтобы он наконец-то избавил ее от невыносимо долгого ожидания…

Но да Понте все не шел. Иоанна начала думать о том, почему все считали его плохим. Все без исключения дурно отзывались о нем, избегали его или даже ненавидели, как например, синьор Джакомо, который ни разу не сказал о да Понте доброго слова. Почему синьор Лоренцо был плохим человеком? В чем это выражалось? Ей, Иоанне, да Понте не сделал ничего дурного. Возможно, он был слишком настойчив и прямолинеен. Но он не заговаривал ей зубы и ничего не скрывал. Синьор Лоренцо дал понять, что выбрал именно ее среди всех женщин Праги. Он мог покорить любую. Многим польстило бы его внимание, но он даже не замечал других женщин. Для него существовала только Иоанна, молодая камеристка, на которую знатные господа чаще всего не обращали внимания!