понял, умеешь прекрасно адаптироваться в новых и не всегда комфортных для тебя условиях. Это подразумевает определенный нестандартный тип мышления. Именно то, что нужно в подобных вопросах.

— Лесть тебе не поможет, — буркнула я, возвращаясь к изучению документов и вставляя в ноут приложенную флешку. Да, ноутбук у меня на столе был. Но вот доступа в сеть, само собой, — нет.

— Это не лесть, а непредвзятое мнение.

— Ты спишь со мной, так что не стоит говорить о непредвзятости.

— Вот именно, что только сплю. Так что на данный момент я более чем беспристрастный судья, — кривовато улыбнулся Рамзин, и я в последнюю секунду остановила свои уже растягивающиеся в ответ губы.

Как ни удивительно, но меня затянуло изучение порождений чужой креативной фантазии настолько, что Рамзину пришлось дважды позвать меня на обед. Никогда не думала, что мне может понравиться заниматься чем-то в этом роде. За обедом мы с Рамзиным даже обсуждали кое-что из того, что произвело на меня впечатление, и даже поспорили. А потом меня вдруг накрыло осознание, что когда мы не касаемся вопросов наших взаимоотношений, то вполне себе непринужденно общаемся, и Рамзин может быть приятным и интересным собеседником. Мужчина, внимательно наблюдающий за мной во время разговора, словно прочел эти мои мысли, уловив паузу, когда я себя одернула, и усмехнулся в своей самодовольной манере, что тут же вернуло меня к реальности. Остаток дня прошел в том же режиме. Приходили и уходили какие-то люди, но Рамзин даже, кстати, ни разу не обратился ко мне с просьбой сделать кофе. Просто продолжал наблюдать за мной неотрывно, словно хищник, отслеживающий свою добычу, которой он позволил отойти на достаточное расстояние, потому что точно уверен, что деться ей некуда. У меня создалось по крайней мере именно такое ощущение. Вполне возможно, что у нас опять какая-то долбаная смена правил, а я и прежних-то еще не выучила. Когда у меня уставали глаза, я развлекала себя наблюдением за работой его начальственного величества и раз за разом как-то отстраненно отмечала, что не вызывает Рамзин у меня тех эмоций, что были еще вчера. И мужик тот же, и движения и гримасы прежние, но вот не накрывает меня та самая волна. Ага, видимо, штиль настал. Полнейший.

Так как будто внутри заклинил какой-то механизм и ни с места. Интересно, это теперь навсегда или только на время? И чем для меня будет чревато это, когда Рамзин поймет, что я больше не превращаюсь в озабоченную неадекватку от одного только его пристального взгляда? Может, тогда ему просто станет неинтересно со мной, и он отправит-таки меня домой. Только хочу ли я вернуться? Нет, не в отцовский дом и не к той жизни, что я вела, живя там. Вот только кому я теперь нужна в целом свете, если даже Семка обо мне не помнит? Странно, раньше меня такие мысли не посещали. А может, я от них просто весьма искусно пряталась?

После работы мы почему-то поехали не домой, а в другую сторону.

— И куда мы? — решила поинтересоваться я.

— Я же обещал тебе показывать город. Вот сегодня и начнем.

30

Начали мы с частного музея часов. Когда мы выбрались из машины перед не особо примечательным четырехэтажным зданием без всяких украшений, я ничего захватывающего не ожидала. Мы по пути сюда проезжали мимо гораздо более интересных, явно старинных строений с затейливыми башенками, остроконечными разноцветными крышами и причудливыми окнами и барельефами. Но внутри мы попали в совершенно потрясающее царство времени — пойманного и отмерянного людьми с помощью самых разнообразных творений рук своих.

Обилие форм, в которые было облечено человеческое желание сделать время вполне материальной величиной, поражало. Были тут и грубые массивные часы, похожие на булыжники, и утонченные штучки, напоминающие больше золотое или серебряное кружево. Напольные, настенные, карманные, наручные. Простые, инкрустированные и скорее уж похожие на ювелирные украшения нежели на приборы для измерения времени. Эмалированные, с портретами владельцев или их любимых, музыкальные, турецкие, персидские, китайские. Почти все это тикало, щелкало, постукивало, играло мелодии и пело, бесстрастно отсчитывая секунды отмеренной нам жизни. Это было просто ошеломительно.

Самое странное, что Рамзин бродил между витринами вместе со мной и смотрел на все не с меньшим интересом и задумчивостью, чем я. Покосившись на него пару раз, я под конец не выдержала и спросила:

— Признайся честно, ты ведь не был тут раньше?

— Ну, собственно, у меня не было на это времени, — немного рассеянно пожал он плечами.

Правда, странная фраза в таком-то месте?

— А теперь нашлось? — не хотела язвить, честное слово, но рядом с Рамзиным это уже выходит само собой. Чисто автоматически.

Мужчина нахмурился, и его лицо приобрело обычное почти непроницаемое выражение.

— Если ты насмотрелась, может, пойдем поужинаем и поедем домой? — холодно спросил он.

А я испытала что-то сродни легкому стыду.

Кто бы мне еще сказал за что?

Ужинали мы в одном из ресторанов в историческом центре Женевы. Все было очень вкусно и, можно сказать, прошло замечательно, кроме того момента, когда молоденький парень официант стал настаивать на том, чтобы я попробовала местный коктейль под названием «кир» из шампанского и черносмородинового ликера или здешний сорт десертного так называемого ледяного вина, которое делают из винограда, попавшего под заморозки.

Парень как раз вдохновенно описывал его непревзойденную сладость и густоту, когда Рамзин рявкнул, прерывая его на полуслове:

— Пошел прочь!

Само собой, на нас опять все уставились, а парнишка растерянно похлопал глазами и поплелся, оглядываясь на Рамзина, как на психа.

— Ты во всех ресторанах, где бываешь, оставляешь о себе неизгладимые воспоминания? — усмехнулась, изучая содержимое тарелки, оформленное весьма причудливо.

— Я везде оставляю весьма щедрые чаевые, — раздраженно огрызнулся Рамзин.

— Ага, и это, типа, решает вопросы с хамством и грубостью. А я то думаю, за что европейцы так «любят» русских. Работаешь над повышением имиджа нашей страны?

— Точно, дорогая. Прямо как ты в том клубе на Ибице год назад, — вернул мне любезность Рамзин. Ну что скажешь? Туше!

— Соцсети это зло, — только и осталось ответить мне, вспоминая о своих прежних эскападах. Хотя не то что бы эту конкретную я помнила достаточно отчетливо.

С того дня экскурсии и ужины в новых местах стали нашим ежедневным ритуалом.

После работы мы не ехали домой, а отправлялись смотреть очередной музей, галерею, часовню или парк. Был еще и огромный фонтан, под брызгами от которого мы вымокли до нитки, когда его совершено неожиданно включили, когда мы и остальные