В первый день, когда я только узнала, что окно открывается в комнату, прорыдала минут двадцать, чувствуя странную, нездоровую радость от того, что решетки его открыть не мешают и шанс на побег у меня все же есть.

Решетка расшатывалась неохотно, но хоть как-то. Возможно, если бы не измененные, периодически делавшие обход под окнами, и не моя разыгравшаяся паранойя, утверждающая, что за дверью кто-то постоянно ходит, я бы уже давно оказалась на свободе, но я боялась и не хотела рисковать.

И дотянула до дня, когда оставалось только рискнуть.

– Послезавтра мы уезжаем, – буднично, как что-то незначительное, сообщил мне Танис за обедом.

– Что?

– Оставаться здесь и дальше небезопасно. Тебя ищут, – он поморщился, – намного лучше, чем остальных. Твой брат…

Танис осекся, но по выражению его лица и так было ясно, что он думает о моем брате. Ничего хорошего.

Эта новость заставила меня поторопиться и утратить всякую осторожность, что вылилось в безрассудный и отчаянный поступок.

На следующий день, за свое хорошее поведение я получила первый бонус, Танис ослабил контроль, позволяя мне не стоять беспомощным истуканом за его спиной, а немного побродить по лаборатории.

Двух измененных, застывших у двери, было достаточно, чтобы Танис был уверен в моем благоразумии.

Честно слоняясь по лаборатории, стараясь даже не смотреть в сторону стеллажей с живыми и еще функционирующими органами, я изображала бурный интерес, разглядывая вполне обычные заготовки для амулетов.

Пощупала точильный камень, покрутила в руках медную полосу, из которой можно было бы сделать не меньше трех амулетов, погладила кожаный пенал с инструментами, стараясь как можно естественнее и незаметнее подобраться к шкатулке с накопителями.

Измененные, один с зашитыми глазами, другой с каменистыми наростами по всему телу, безразлично смотрели прямо перед собой. Им было велено не выпускать меня из помещения, и пока не приближалась к двери, я их не интересовала.

Танис сидел за столом спиной ко мне, собирая очередной, принципиально новый амулет. Он был поглощен работой.

Я легко опустила холодную ладонь на крышку шкатулки, пальцы мелко подрагивали, в голове шумело, а в ушах бешено бился пульс, я совершенно точно, с полной уверенностью могла считаться сумасшедшей. Если бы Танис сейчас обернулся, если бы увидел, что я делаю…об этом было страшно даже думать, но я медленно подняла крышку, раздался негромкий щелчок от которого у меня чуть не остановилось сердце.

Танис ничего не услышал, продолжая возиться со своим новым детищем.

Внутри шкатулки лежали кристаллы. Блестящий, полный магии, мой маленький путь к спасению на витой цепочке.

– Эрида?

Сердце остановилось, я резко обернулась, ожидая встретить направленный на меня взгляд холодных глаз, но увидела его спину и все так же склоненную голову.

– Раз ты все равно там, подай мне серебряную проволоку. Она лежит на второй полке…

Где находится проволока я знала, видела совсем недавно, когда подбиралась к шкатулке, и поспешила отнести ее Танису, пока он не подумал обернуться.

Его моя прыть порадовала, приняв моток, он перехватил мою руку и мягко коснулся пальцев губами.

– Ты очень расторопная, мне нравится.

– Стараюсь, – голос не дрожал и звучал почти спокойно, и если бы не нервный смешок, вырвавшийся следом, я могла бы собой гордиться.

– Еще пятнадцать минут и я закончу, – он поднял на меня глаза, продолжая сжимать ладонь, – выпьем чаю?

– Конечно, – можно подумать, я могла ему отказать.

Танис улыбнулся и отпустил меня, возвращаясь к работе.

Вместо одного кристалла из шкатулки я вытащила сразу два, и решительно затолкала их в лиф сиреневого платья.

Мой гардероб, благодаря Танису, состоял исключительно из платьев.

Три штуки: синее, черное и сиреневое.

Последнее я носила уже второй день подряд и планировала надеть его завтра, если этой ночью сбежать не получится. Танису оно нравилось больше прочих, хотя было самым неудобным.

Но говорить об этом, как и носить что-то другое, я опасалась.

Довольный Танис пугал меньше недовольного.

***

Решетка не поддавалась. Она висела на двух последних прутах и не хотела отламываться, а я никак не могла протиснуться в образовавшийся зазор.

Отстрадав минут сорок, я дошла до нужной стадии отчаяния и просто вытащила один из кристаллов, собираясь рискнуть и воспользоваться магией.

Понадобился только один слабенький, точечный импульс, чтобы прутья лопнули, а решетка, шаркнув по стене, серьезно перекосилась, открыв половину окна.

Веревку из постельного белья и платьев я вязала быстро, нервно, то и дело замирая. Казалось, что именно сейчас, в самый неподходящий момент, ко мне заявится Танис, или его измененные, или еще что-нибудь случится, все что угодно, лишь бы помешать моему побегу.

Но сиреневое и тихо ненавидимое мною платье было привязано к ножке кровати, а дверь никто так и не открыл, и меня в преступлении не уличил. Я могла смело сбегать.

Или не очень смело, если учесть, что мой рукотворный спуск стонал и трясся обещая оборваться в любое мгновение.

Руки заледенели, но я продолжала упрямо цепляться за ткань, неумело и неловко, спускаясь вниз. До следующего обхода оставалось еще минут пятнадцать, когда я наконец-то спустилась на землю. По щекам тут же потекли слезы. На улице стоял мороз, хотя холода я почти не чувствовала, не обращая внимание на то, как пальцы онемели и утратили чувствительность, не это сейчас было главным.

Где-то за поворотом послышалась возня и я бросилась бежать. Не в другую сторону, стараясь держаться в тени дома, я побежала вперед, планируя затеряться среди могил и найти место, где смогу перелезть через витой забор, о том, что у меня есть все шансы просто замерзнуть, старалась не думать.

Я еще не чувствовала себя спасенной и не имела права отвлекаться на такие мелочи.

Как выяснилось спустя десять минут, это были далеко не мелочи, а черное платье, пускай и шерстяное, но совершенно не спасающее от мороза, едва ли могло меня согреть.

Я слишком быстро теряла тепло, но упрямо шла вперед.

– Ты меня очень разочаровала, – раздавшийся за спиной голос заморозил все внутри. Все, что еще не успела заморозить низкая температура.

Я медленно повернулась. Страха не было, его, как чувство самосохранения и здравый смысл, конкретно отморозило.

Единственное, что я сейчас точно знала – я на свободе. Танис мог контролировать меня в доме, там он был всесилен, но не здесь, это было бы нечестно.

Грани кристалла отчетливо ощущались в зажатой ладони.