Почему же Наполеон пользовался услугами этого коррумпированного негодяя? Очень просто: император знал о компетентности и дипломатических талантах министра и хотел использовать их в своих целях, очевидно, будучи уверенным, что его собственный гений и талант всё равно выше, и он сможет контролировать деятельность своего помощника, направляя её на благо государства. В общем, до 1807 г. эта схема работала, но в Эрфурте, как мы увидим, она дала сбой…

Необходимо отметить, что Талейраном руководила не только жажда наживы, у него была и некая политическая концепция, которой он придерживался. По его мнению, внешнеполитическое положение Франции было идеальным в 1802 г. после заключения Амьенского мира с Англией. Войны 1803–1807 гг. слишком увеличили могущество страны, а испанская авантюра вообще была чревата катастрофой. Об этом Талейран довольно ясно пишет в своих мемуарах. В этом смысле трудно не согласиться с логикой министра. Однако путь, который он избрал для достижения правильного миропорядка, слегка удивляет. Герцог Беневентский решил не допустить укрепления союза Наполеона с Россией. «Если бы он достиг успеха в Эрфурте, — пишет Талейран, — он стал бы искать повод для конфликта с Австрией, а военная удача позволила бы ему поступить с ней так же, как с Пруссией».

Даже Александр знал (и писал об этом своей матери), что Наполеон не ищет войны с Габсбургской монархией и всеми силами пытается избежать этого конфликта. Собственно говоря, для этого и была организована Эрфуртская встреча. Так что рассуждения князя Беневентского были абсолютно ложными, и его дальнейшие действия объяснялись совсем другими мотивами.

Как ни странно, Наполеон доверял Талейрану настолько, что перед встречей предоставил ему для ознакомления все секретные документы, касающиеся русско-французских отношений, и, в частности, рапорты Коленкура. Более того, император не только не запретил князю Беневентскому встречаться наедине с Александром, но и всячески поощрял его в этом, надеясь, что умелый дипломат сумеет так тонко составить договор, что Россия возьмёт на себя как можно более конкретные союзные обязательства.

Однако при первой же неформальной вечерней встрече с Александром в салоне у княгини Турн-и-Таксис князь Беневентский огорошил своего собеседника потрясающей фразой: «Государь, для чего вы сюда приехали? Вам нужно спасти Европу, а вы добьётесь этого, только противодействуя Наполеону. Французский народ цивилизован, зато французский государь не цивилизован; русский государь цивилизован — а его народ не цивилизован. Значит, русскому государю нужно быть союзником французского народа».

«Для Александра поступок Талейрана был целым откровением, — очень верно отмечал известный русский историк Тарле, — он справедливо усмотрел тут незаметную ещё пока другим, но зловещую трещину в гигантском и грозном здании великой империи. Человек, осыпанный милостями Наполеона, со своими земельными богатствами, дворцами, миллионами, титулом „высочества“, царскими почестями, вдруг решился на тайную измену! Любопытно, что Александр в Эрфурте больше слушал Талейрана, чем говорил с ним сам. Он почти всё время молчал. Царь, по-видимому, сначала не вполне исключал и возможность провокационной игры, зачем-либо затеянной Наполеоном при посредстве князя Талейрана. Но эти подозрения Александра скоро рассеялись».

С этого дня начались, фактически, двойные переговоры: днём Наполеон беседовал с Александром, стараясь убедить его в своей правоте, а вечером Талейран в салоне княгини Турн-и-Таксис разрушал все усилия своего императора.

С гордым цинизмом Талейран рассказывает об этом в своих мемуарах:

«— Что говорит Винцент? (Спросил царь.)

— Ваше Величество, весьма благоразумные вещи; он надеется, что Ваше Величество не позволит императору Наполеону толкнуть вас на мероприятия, угрожающие Австрии или хотя бы оскорбительные для неё; позвольте мне, Ваше Величество, сказать, что я питаю такие же желания.

— Я тоже этого хочу, но это очень трудно, так как мне кажется, что император Наполеон очень раздражён».

Талейран не остановился, а продолжал приводить доводы в пользу саботажа франко-русского союза.

«Я видел, как мои слова приятны императору Александру, — продолжает рассказывать сам „герой“ этих событий, — он делал карандашом заметки о том, что я ему говорил…

На следующий день император Александр показал мне замечания, сделанные им к проекту договора, и любезно сказал:

— В некоторых местах вы найдёте свои собственные мысли; я прибавил многое, заимствованное из прежних своих разговоров с императором Наполеоном.

Его замечания были довольно удачны. Он решил передать их на следующий день утром. Это меня порадовало, так как он казался мне не слишком решительным, и я хотел, чтобы первый шаг был уже сделан. Мои опасения не оправдались, и при обсуждении, которое длилось более трёх часов, он не сделал никаких уступок. Когда императоры расстались, Наполеон послал за мной и сказал:

— Я не добился ничего от императора Александра; я подходил к нему и так и сяк, но он упрям, и я не продвинулся и на шаг.

— Ваше Величество, мне кажется, что, пока вы здесь, вы уже многого достигли, так как император Александр уже полностью очарован вами.

— Это вам он так показывает, он вас дурачит. Если он меня так любит, то почему же не подписывает договор?

— Ваше Величество, в нём есть нечто рыцарственное, чрезмерные предосторожности его оскорбляют; он считает, что его слово и чувства к вам обязывают его больше, чем договоры. Его письма, которые вы дали мне прочитать, доказывают это.

— Чушь какая-то…»

Все замыслы Наполеона были сорваны… Конечно, идеи Талейрана о европейском равновесии, о том, что Франция не нуждается в испанской войне, верны. Но есть одно маленькое «но». В 1808 г. сложилась такая ситуация, какая сложилась. Кто в ней повинен — Наполеон, Александр, английские купцы, австрийские аристократы, прусские милитаристы? Это — вопрос для суда истории, и мы ещё на нём обязательно остановимся.

Но сейчас важно другое — существовала определённая политическая ситуация, и из неё было только два выхода, и, увы, оба сопряжённые с кровопролитием.

Первый — Александр поддерживает Наполеона, твёрдо заявляет австрийцам, что в случае нападения на Французскую империю он выполнит свои союзнические обязательства. Австрия сидит тихо, Наполеон наводит порядок в Испании, и, опираясь на это новое могущество в Европе, Россия и Франция вынуждают Англию заключить мир, при этом обе империи сохраняют все свои территориальные приобретения.

Второй — Александр ведёт себя так, как желает Талейран. Не только не грозит австрийским политикам, но и в определённой степени подталкивает к войне, показывая, что он будет выполнять союзные обязательства только для вида. В то время как Наполеон отправляется распутывать дела в Испании, австрийцы ударяют с тыла. В случае победы Австрии сначала Россия, а затем и Пруссия присоединяются к ней, происходит кровавый разгром Французской империи, Итальянского королевства и герцогства Варшавского. Наполеон свергнут, и Талейран на обломках государства пожинает плоды своей измены.