При командующих эскадрами Соединенного флота состояли авизо (минные крейсера) «Тацута», «Тихайя» и «Яеяма». У русских подобных кораблей не было. Минный флот японцев составляли 21 истребитель (эскадренный миноносец) и 43 миноносца 1–го и 2–го классов. Они были сведены в отряды по три- пять единиц в каждом. 2–я эскадра Тихого океана насчитывала 9 эскадренных миноносцев (истребителей), подразделявшихся на два отделения. Отделениями у русских командовали старшие из командиров эскадренных миноносцев, у японцев — отрядами истребителей — отдельные отрядные начальники, отрядами миноносцев — как отрядные начальники, так и старшие из командиров. Погодные условия днем 14 мая исключали использование японцами миноносцев, которые были направлены адмиралом X. Того в бухты о. Цусима и только вечером появились на арене сражения. В сражении также не участвовал и 7–й боевой отряд контр–адмирала Ямада, состоявший из устаревших броненосца, крейсеров и канонерских лодок (всего 6 единиц, входил в III эскадру).

Из двенадцати русских броненосцев, составлявших главные силы, только «Адмирал Нахимов» и «Император Николай I» были сравнительно устаревшими (их элементы отвечали тактическим требованиям 80–х гг. XIX в.) Остальные десять строились на основе заданий, аналогичных заложенным в проекты японских броненосцев и броненосных крейсеров. Относительно слабым звеном русских главных сил были броненосцы береговой обороны типа «Адмирал Сенявин», имевшие сравнительно малые размеры (водоизмещение менее 5000 т. против 9500–10 000 т. у японских броненосных крейсеров) и неполное бронирование. В то же время броненосцы береговой обороны, как и эскадренный броненосец «Ослябя», были вооружены 254–мм. орудиями, снаряды которых по бризантному действию были наиболее мощными в российском флоте. Броненосцы «Ослябя», «Сисой Великий» и «Наварин», подобно японскому броненосцу «Фудзи», отличались сравнительно слабой защитой оконечностей (скосы броневой — карапасной палубы, без вертикальной брони). Зато эскадренные броненосцы типа «Бородино» имели наиболее полную из кораблей обоих флотов защиту корпуса по ватерлинии и артиллерии (все 152–мм. орудия — в башнях, 75–мм. — в казематах), по времени постройки они же являлись и наиболее новыми.

Главные силы 2–й эскадры Тихого океана превосходили главные силы японского флота по количеству тяжелых (254 — 305–мм.) орудий в соотношении 41:17. Это неравенство отчасти компенсировалось превосходством японцев в количестве и качестве 203–мм. орудий (30 против восьми 203–мм. и 229–мм. — у русских). Максимальная действительная скорость русских броненосных кораблей составляла от 14 до 18 уз., японских — от 17 до 20 уз. Конечно, превосходство японцев в скорости имело большое тактическое значение. Однако его влияние на исход эскадренного боя могло быть решающим только при подавляющем превосходстве одного из противников в артиллерийском вооружении, чего в действительности не было в Цусимском сражении. Можно напомнить, что именно 3 узла эскадренной скорости уступал британскому Гранд–флиту германский флот Открытого моря в известном Ютландском сражении 1916 г. Это не помешало германскому адмиралу Р. Шееру даже уклониться от решительного боя с превосходящими силами британского адмирала Д Джеллико. Впрочем, aналогии в истории относительны и нуждаются в многочисленных оговорках, так как конкретные условия обстановки почти всегда уникальны.

Так или иначе, анализ соотношения сил японского Соединенного флота и российской 2–й Тихоокеанской эскадры показывает, что японцы не имели значительного превосходства в силах, которое могло позволить им безнаказанно уничтожить противника. Исход сражения между ними зависел от уровня подготовки и искусства флагманов и командиров.

По опыту Порт–Артурской кампании японцы сняли с корабельных мачт боевые марсы, усилили артиллерийское вооружение истребителей (на каждом стало по 2 — 76–мм. и по 4 — 57 мм. орудия), а также приняли меры к повышению качества взрывателей снарядов, но не добились в этом важном деле полного успеха. В ходе интенсивной боевой подготовки Соединенного флота ведущие места занимали эскадренное маневрирование, стволиковые стрельбы, практика в управлении сосредоточенным огнем и минные атаки.

Адмирал Того держал большую часть флота соединенно на рейде Мозампо (южное побережье Кореи), ограничившись лишь дальней блокадой и минированием подходов к Владивостоку, и разведками немногочисленных отрядов крейсеров до Сингапура и Филиппин (до марта 1905 г.). 11 мая 1905 г. на японской мине подорвался «Громовой», вынужденный встать в док. И во Владивостоке у русских остался единственный крейсер — «Россия».

Вскоре после 1 мая 1905 г. адмирал Того получил известие о выходе 2–й Тихоокеанской эскадры от берегов Аннама. Полагая, что З. П. Рожественский изберет кратчайший путь во Владивосток, японский главнокомандующий повысил готовность броненосных отрядов в Мозампо, а на подходах к Корейскому проливу развернул две цепи крейсеров–разведчиков. Передовую цепь в 100 милях от Мозампо образовали 4 вспомогательных крейсера[146], ближе к проливу держались малые бронепалубные крейсера, поддерживаемые главными силами III эскадры вице–адмирала Катаока (три корабля типа «Мацусима» и броненосец «Тин Эн»). 13 мая, узнав о появлении русских транспортов у Шанхая, Того усилил разведку четырьмя лучшими крейсерами вице–адмирала Дева.

Оперативный план адмирала Того был рассчитан начетверо суток и предусматривал выполнение семи последовательных ударов по русской эскадре на всем протяжении пути от о. Квельпарт до Владивостока. Дневные бои броненосцев и крейсеров (всего 4) по плану чередовались с ночными минными атаками. Основу тактического замысла японского адмирала составляло окружение противника раздельно маневрирующими боевыми отрядами, при этом отряды броненосцев и броненосных крейсеров должны были стремиться к охвату головы строя русских главных сил. Флагманские корабли русской эскадры Того предполагал вывести из строя сосредоточенным артиллерийским огнем со средних дистанций (25–35 кбт.). Маневрирование в бою подчинялось требованиям применения артиллерии, действие которой дополнялось стрельбой минами Уайтхеда с больших кораблей (с дистанций 10–15 кбт.) и минными атаками истребителей. Один отряд истребителей готовился выставить по курсу эскадры плавающие мины, а отряды миноносцев — к ночным минным атакам.

Накануне сражения адмирал Того собрал своих флагманов и командиров кораблей и ознакомил их с замыслом разгрома противника, высказав также общие взгляды на ведение боя. За исключением мыслей об «осторожности» и опасности потери «бдительности в мелочах», наставления японского флотоводца подозрительно напоминали известные «Рассуждения» покойного С. О. Макарова (например, «мы не наблюдаем повреждения вражеских кораблей, а наши потери всегда на виду», или «лучший способ защиты — нападение» и др.)[147].

В отличие от своего оппонента, вице–адмирал З. П. Рожественский не только не собрал перед сражением совещания флагманов и капитанов, но и посчитал ненужным разработку какого‑либо тактического замысла так же, как и составление боевой инструкции. Днем 13 мая, уже на подходах к Корейскому проливу, эскадра единственный раз занималась эволюциями в полном составе. Однако ее довольно сложное маневрирование по сигналам двухфлажного свода не было доведено до конца и не завершилось разбором. Не доверявший своим подчиненным З. П. Рожественский стремился лично управлять движением каждого отряда с мостика «Князя Суворова».