Он сел. Первым порывом мне захотелось крикнуть ему в лицо громкое «да», но это было бы ложью. Независимо от того, насколько хорошей или плохой была бы моя жизнь в качестве потерянного ребенка в Фахинии, я бы никогда не встретила своих братьев и сестер. Я бы никогда не влюбилась в Ноара, не встретила бы всех своих друзей и, вероятно, никогда бы не почувствовала, что имею значение для кого-либо или чего-либо. Так что нет, альтернатива не была бы лучше. И все же! Лазар зашел слишком далеко, превратив всю мою жизнь в ложь.

Кроме меня и Илиона, никто не понял намека бывшего сенешаля, но все видели, как я все глубже и глубже погружалась в свои мысли. Мариз заговорила первой и сменила тему. Она лепетала, как водопад, и умело вовлекала остальных в несущественный разговор, чтобы отвлечь их внимание от меня. Затем Паш рассказал о Лансе, чему Киза так обрадовалась, что произнесла тост за его новую жизнь. Все это я воспринимала лишь частично, потому что наблюдала за суетой в таверне и представляла, как бы сложилась моя жизнь, если бы не вмешался Лазар. Смогла бы я хоть чего-то добиться в Фахинии? Я росла бы здесь с пьяницей отцом? Или с Илионом? Или в детском приюте? Или я провела бы свое детство в нижнем городе Золотой горы и прожила бы жизнь, как Мариз?

В какой-то момент я толкнула локтем Илиона и спросила:

– Почему императоры, собственно, так и не признали девятый народ?

Он пожал плечами, как будто ответ лежал на поверхности.

– Мы – бельмо на глазу. Мы не вписываемся в систему, не имеем символов народов, не поддаемся так просто влиянию чужой воли. Вот почему они предпочитают считать нас незначимыми, недостойными власти.

Мариз, которая услышала мой вопрос, энергично закивала.

– Многие из нас неоднократно просили императоров о милости назначения.

Да, я помнила об этом. Без символов ты считался кассардом второго сорта. Таким разрешалось работать только на неблагородных работах, и они едва ли были лучше, чем разбойные фахины. Такова была бы и моя судьба.

– Но вместо того, чтобы слушать нас, императоры подавали только ложные надежды, – продолжил Илион. Тем временем остальные разговоры за столом стихли, и все внимательно следили за губами князя фахинов. – Церемония потерянных детей должна была сгладить волнения. Как обглоданная кость, которую бросают собаке. Лотерея. Каждые десять лет только немногие из нас могли получать символы народов.

Я задумчиво копалась в своей тарелке.

– А почему фахины хотят принадлежать к одному из других народов? – спросила я. – Разве вы не гордитесь тем, что не являетесь частью системы?

Илион не спеша кивнул.

– Некоторые хотят этого. Другие смирились со своей судьбой. Но именно потерянные дети, родители которых происходят из разных народов, страдают от того, что им приходится покидать свои семьи и не принадлежать ни к какому народу.

Что-то в его тоне заставило меня насторожиться. Внезапно все обрело смысл. Несколько других мест тоже подошли бы для того, чтобы спрятать меня, но Илион привел меня именно сюда. Я должна была увидеть и познакомиться с потерянными детьми и Фахинией своими глазами, потому что он знал, что это не оставит меня равнодушной.

– А ты не теряешь время при взыскании долгов, не так ли? – пробормотала я, вызвав у князя фахинов улыбку раскаяния.

– Старая привычка, когда долго имеешь дело только с преступниками, – признался он.

Я не могла на него сердиться. На самом деле Илион вел себя удивительно бескорыстно для вора.

Лазар откашлялся.

– О каких долгах вы здесь говорите? Ты ведь не должна ему? Это…

Невозмутимо я проигнорировала бывшего сенешаля, потому что уже давно приняла решение. Я обратила свое внимание на Мариз.

– Дай мне руку, – попросила я ее.

Лазар так яростно грохнул своим кувшином по столу, что седая прядь выбилась из его прилизанной прически.

– Не делай этого, Амайя!

– О чем именно ты говоришь? – сладким голосом спросила я, хотя я уже давно поняла, что Лазар знал, что я задумала.

– О чем-то очень глупом и опасном, – прошипел он.

Ладно, теперь этого было достаточно. Я окинула его своим самым ядовитым взглядом и убедилась, что он понял предупреждение.

– Ты хотел императрицу, которая служила бы не системе, а народу. Хорошо, тогда смирись с тем, что я стану императрицей всех кассардов.

Прежде чем он успел это предотвратить, я нагнулась через стол и схватила Мариз за руку. Осколки жемчужины мгновенно ожили. Сила текла по моим рукам, обжигая мои чувства и наполняя меня смутной болью. Я почувствовала связь с Кассардимом. Чужая воля взяла верх – как тогда с Труди. Но на этот раз речь шла не о выживании, не о борьбе с хаосом, а о желании маленькой пухлой горничной. Кто-то закричал вдалеке. Я с трудом воспринимала это из-за шума в ушах. Обуздать всю эту мощь и направить ее в нужное русло стоило мне некоторых сил, но в конце концов я открыла глаза и увидела залитое слезами лицо Мариз. Она едва могла поверить в свое счастье и ощупывала свой лоб. Там красовались золотые символы, о которых она всегда мечтала.

С улыбкой я отпустила ее. Комната дрожала. Я держалась за стол, чтобы не опрокинуться со стула. Но еще кое-что было странным. Было непривычно тихо. Никто в таверне больше не произнес ни слова. Когда я огляделась, бесчисленные лица благоговейно уставились на меня.

Ну, тогда…

Я это начала, мне это и доводить до конца. Тяжело вздохнув, я встала и громко произнесла:

– Я Амайя из Кассардима, Золотая наследница и владычица единственных оставшихся осколков жемчужины Силы. Кто из вас хотел бы получить символы народа?

В результате произошло так много всего одновременно, что я едва могла уследить за событиями. Внезапно поднялась невероятная суматоха. Одна половина гостей поспешно покинула таверну. Вероятно, то были подлинные фахины, которые по-настоящему считали себя частью девятого народа. Другая половина направилась в мою сторону. На улице раздавались возгласы. Мое предложение распространилось с бешеной скоростью. Юнос, Паш, Киза и Лазар были заняты тем, что удерживали толпу в страхе. Илион отдавал приказы, таверна оказалась частично очищена, а стол передо мной исчез. Нехорошо. За что же мне теперь держаться?

Меня усадили в кресло Илиона. Князь фахинов ругался с Лазаром. Я внутренне вздохнула. Какие-то парни, наверное, всегда будут думать, что имеют надо мной власть.

– Я пройду через это, – сказала я им. – С вашего согласия или без него.

Вообще-то мне хотелось говорить громко и решительно, но почему-то из меня выходило только обессиленное бормотание. Ничего себе, эта «церемония» забрала у меня крайне много сил.

Видимо, в какой-то момент они все же уступили моему упрямству. Ко мне подошла женщина с короткими каштановыми волосами. Она протянула ко мне свои руки, а ее глаза были полны надежды. Я схватила ее ладони и снова проделала всю процедуру. После этого мое тело начало дрожать, но я порадовала женщину своими новыми символами Паромного народа. Затем я превратила пожилого мужчину во всадника тумана, а мальчика в скального бегуна. Девушке достались серебряные звезды Облачного народа, а ее подруге красные символы обитателей Сухого моря. Ко мне приходило все больше и больше потерянных детей, но воспоминания расплывались в моей голове в кашу. Время от времени я закрывала глаза. Было так бесконечно трудно держать их открытыми.