На Большом Сборе законники выказали открытое неповиновение, и я приказал казнить каждого десятого из них. Правда, немного позже я передумал, но было уже поздно – палач оказался слишком расторопным. Всех кормильцев, не успевших скрыться в недоступных местах, загнали в войско. На бродяг и дезертиров надели колодки. Головастику я популярно разъяснил ошибки предыдущей администрации, так и не сумевшей свалить ни единого ветвяка. Основная масса колодников должна сосредоточиться на самом верхнем, пятом или шестом, ветвяке и рубить его в две смены – днем и ночью непрерывно. Но рубить не в ста шагах от конца и даже не посередине, а у самого основания. Действие приложения сил при этом неимоверно возрастает, и ветвяк обломится под действием своего собственного веса. Достаточно будет рва глубиной в одну четверть его толщины. Нижние ветвяки следует лишь слегка подрезать – рухнувшая сверху масса будет иметь такую кинетическую энергию, что все они уподобятся поставленным на попа костяшкам домино. Перед этим желательно войско Отступников заманить на один из обреченных ветвяков. За сроки и качество работ отвечает непосредственно Головастик.

Служивых, сдерживавших все возрастающий напор Отступников, было велено строить в фаланги по типу македонских и соединять между собой лианой-змеевкой, то есть той же колодкой, только гораздо более длинной. Боевой дух войска от этого не вырос, зато дезертирство резко сократилось. Бывший Главный Страж Площади разработал проект указа о подрывных действиях во вражеском тылу, за что был возвращен на прежнюю должность. Наиболее инициативные и преданные губернаторы приступили к формированию женских полков. Мор докатился до мест, где народ уже успел повымереть от голода, и сам собой затих. И все было бы хорошо, если бы не эта отупляющая, выматывающая силы бессонница…

– Только что прибыл гонец от тысяцкого, надзирающего над работами на указанном тобой ветвяке пятого яруса. Вчера ночью в недрах ветвяка раздался могучий продолжительный треск, никогда до сих пор не слышанный на Вершени. Люди, находящиеся с внешней стороны рва, ощутили сильный толчок. Многие даже не удержались на ногах. Перепуганные колодники прекратили работу, но вскоре под страхом смерти возобновили ее. С тех пор треск регулярно повторяется и, похоже, раз от разу становится сильнее. Наутро по всей протяженности ветвяка вскрылось множество нор, из которых, словно обезумев, полезли древесные кроты. Голодные люди обрадовались, стали убивать и пожирать их. Однако вскоре из нор появились кротодавы. Они долго вслепую носились по ветвяку, давя и калеча всех встречных, пока все до единого не сгинули в Прорве, – доложил Головастик.

– Это, наверное, первая хорошая новость, которую ты мне принес за последнее время, – сказал я.

– Не больно уж она хорошая. – Головастик был если не испуган, то встревожен. – Отродясь не слышал, чтобы на Вершени бывало такое.

– Ты про многое еще не слышал. Рано или поздно новое приходит на смену старому. И это новое нельзя винить в том, что кто-то о нем еще ничего не слыхал.

– Уж очень мудро ты стал выражаться. Лучше скажи: что нам делать?

– Пусть колодники продолжают свою работу. Но только на внутренней стороне рва. Всех служивых убрать с ветвяков на крутопутье. Кормильцы, надеюсь, уже давно отселились?

– Должны бы. Да только разве уследишь за всеми?

– Отступники где?

– Везде. Но главные силы на неболоме третьего яруса. Как раз на том, который тоже должен рухнуть.

– Отлично. Для Отступников это будет хороший урок. Пусть противостоящие им войска отходят к крутопутью. Но отходят медленно, без паники.

– Они тоже погибнут?

– Какая-то часть, вероятно, погибнет. Но здесь мы уже ничего не можем поделать. Война без жертв не бывает.

– Что еще?

– Я хочу видеть все своими глазами. Мы сейчас же отправимся в место, удобное для наблюдения. Желательно поближе к пятому ярусу. Зрелище обещает быть незабываемым. Стражников возьми поменьше, но выбери самых надежных. Прихвати и парочку законников. Такое событие должно быть увековечено.

Свой наблюдательный пост мы развернули в небольшой, но достаточно глубокой пещере, где-то посередине между пятым и четвертым ярусами. Слева и справа от входа в пещеру торчали мощные наслоения коры. Сверху нависал козырек окаменевшей смолы. Благодаря этому естественному капониру мы рассчитывали остаться невредимыми даже в том случае, если бы падающий ветвяк зацепил в этом месте ствол занебника. Иногда я прикладывал ухо к влажной стене пещеры и вслушивался в могучий глухой гул, сотрясавший ствол занебника, словно отзвук далекого землетрясения. Нож, который один из стражников вонзил в древесину, время от времени начинал сам собой вибрировать. Снаружи доносился шум, напоминающий перестук дождя, сверху сыпались всякий мусор и куски коры.

– Кому я не завидую, так это болотникам, – сказал Головастик. – И не догадываются, бедняги, какая штуковина сейчас им свалится на головы!

Тоненькая иголка кольнула меня в сердце. Ах ты черт! Как же я не подумал об этом! А впрочем, чем бы мы могли болотникам помочь? Вряд ли они вняли бы нашим предупреждениям. Будем надеяться, что рухнувшие ветвяки не причинят им особого вреда. Их подземным норам даже атомная бомба, наверное, не страшна. Но мое нынешнее высокое положение не позволяло пропустить замечание Головастика мимо ушей.

– Все предусмотрено, – сказал я. – Небольшая встряска болотникам не повредит. Зато в следующий раз подумают, стоит ли лезть на Вершень.

– А раньше ты говорил по-другому.

– Прикуси язык, здесь мы не одни.

Мои слова оказались пророческими. Зубы Головастика лязгнули, он вскинул руки, стараясь ухватиться за что-нибудь, но стена, словно в кошмарном сне, проворно от него отодвинулась. Дно пещеры между тем превратилось в некое подобие батута. Одних из нас оно швырнуло в глубину пещеры, других, наоборот, к выходу. Я оказался в числе последних. Бездна, открывшаяся моему взору, была наполнена массой медленно оседающей пыли, листьев и хвои. Иногда вниз проносились предметы и покрупнее – какие именно, отсюда разобраться было невозможно. И весь этот сор сиял, переливался и вспыхивал в отсветах огромных многоцветных радуг, встающих из мрака Прорвы, как языки вселенского погребального костра.

Грохота я уже не слышал, он был так силен, что даже не воспринимался слухом. Занебник раскачивался, как травинка на ветру. Радуги затрепетали и разом погасли. Стало абсолютно темно, хотя до наступления ночи оставалось еще много часов. Свод неба обрушился на земную твердь – и это было началом конца света.

Внезапно резко посветлело – это падающий ветвяк миновал нашу пещеру. Странно было видеть, как куда-то вниз медленно уходят, растворяясь в тумане, дома, дороги, леса, плантации. Казалось, это не ветвяк падает, а совсем наоборот – я возношусь над ним. Спустя минуту занебник потряс новый удар. Устрашающий треск, сравнимый только с треском сталкивающихся болидов, подтвердил, что ветвяк четвертого яруса разделил судьбу своего верхнего соседа. Удары и треск повторялись еще трижды. Дальнейшего я почти не запомнил. Но если когда-нибудь мне случится присутствовать при давно предсказанном сражении Сыновей Света с Сыновьями Тьмы, после которого нашему привычному миру суждено полностью изменить свое обличье, – это событие не станет для меня откровением. Однажды я уже пережил его.