Тела копошились вокруг Кейт – живые. Сгрудились у двери, колотя в нее и вопя. Доктор Уорнер попыталась встать на ноги, но не могла; они все навалились на нее, размахивая руками в воздухе и толкаясь.

Взрыв оглушил Кейт и приплюснул толпу, припечатав половину людей к ней. Она силилась вздохнуть, но никак не могла. Тела раздавливали ее, покоясь на ней удушающим бременем. Она билась, извивалась, толкая головой. Нет – сыплются обломки. А потом вода – целый потоп в комнате, и она вдруг освободилась, уносимая грандиозной приливной волной, хлынувшей через рушащиеся стены комнаты смерти.

Кейт резко передохнула. В груди засаднило, но со вздохом накатило безмерное облегчение. В этот момент у нее было лишь две мысли:

Я жива.

Должно быть, Дэвид меня спас.

Дориан Слоун жестом велел доктору Чангу надеть одну из пар наушников вертолета.

Под ними комплекс потряс очередной взрыв, заставивший вертолет содрогнуться и чуть увалиться в сторону.

Едва наушники коснулись ушей Чанга, как Дориан выпалил:

– Что, черт возьми, стряслось?

– Это Колокол, какая-то проблема.

– Диверсия?

– Нет… или, во всяком случае, я так не думаю. Все было нормально: энергия, радиационный выход… Но он… вышел из строя.

– Это невозможно!

– Послушайте, мы до сих пор не вполне понимаем, как он работает, а он, знаете ли, старый, ему свыше ста тысяч лет, а мы использовали его безостановочно примерно восемьдесят лет…

– Оставьте оправдания, доктор. Нужно, чтобы вы разобрались, что случилось…

Тут в разговор вклинился еще один голос.

– Сэр, тут вызов с комплекса. Начальник службы безопасности; говорит, это срочно.

Сорвав наушники, Дориан схватил спутниковый телефон.

– Что?

– Мистер Слоун, у нас еще проблема.

– Не зови меня так и говори, что у нас за проблема. Совершенно очевидно, что у нас проблемы. Выкладывай, что стряслось, и хватит отнимать у меня время.

– Само собой, извините…

– Что? Да говори же!

– Колокольный зал. Он взорвался. Мы думаем, радиация могла вырваться.

Мысли Дориана понеслись галопом. Если трупы – или хотя бы радиация – покинули Колокольный зал, «Протокол Тоба» все еще можно спасти. Надо только втюхать это тем, кто на земле.

– Сэр? – осторожно осведомился начальник службы безопасности. – Я инициирую карантин согласно инструкциям, я только хотел подтверж…

– Нет. Никакого карантина не надо…

– Но мои приказы…

– Изменились. Как и ситуация. Нам нужно спасти своих людей, шеф. Я хочу, чтобы вы бросили все свои ресурсы на погрузку всех в поезда и вывоз с комплекса. Трупы тоже грузите. Их семьи заслуживают права достойно похоронить их.

– Но не последует ли вспышка…

– Пусть у тебя голова болит о людях на поездах. А уж об остальном позабочусь я. Есть факторы, насчет которых ты не в курсе. Звони, когда отправишь последний поезд. «Иммари» – это семья. Мы никого не бросаем. Ты меня понял?

– Да, сэр, мы не покинем ни одной живой души…

Дав отбой, Дориан снова надел наушники. И обернулся к Дмитрию Козлову – офицеру «Иммари Секьюрити», сидящему напротив.

– Чейз выбрался с бомбами и детьми?

– Да, они на пути к побережью.

– Хорошо. – Дориан на минутку задумался. Трупы из Колокола у них все-таки будут – это хорошие новости. Но взрывы на комплексе привлекут внимание. Если мир узнает, что было на этом месте… Пять тысяч лет трудов, тщательно оберегаемых секретов – все будет погублено, как и Иммари. – Запускайте беспилотники из Афганистана. Как только уйдет последний поезд, уничтожьте комплекс.

Дэвид почувствовал, как его поднимают и несут, будто тряпичную куклу. Вокруг был прямо район боевых действий: сирены надрывались, белая пыль сеялась с высоты, как снег, огонь изрыгал черный дым, слышались крики по-китайски. Он видел все это сквозь полуприкрытые веки, будто во сне.

Из громкоговорителя снова и снова записанный голос повторял:

– Авария активной зоны реактора. Эвакуация. Evacuate. Evacuer. Evakuieren… – Голос стих, и Дэвид ощутил на лице солнечный свет. Почувствовал тряску, когда несшие его пошли по неровной земле.

– Стойте! Дайте взглянуть, – склонился к его лицу мужчина. В белом халате. Блондин, лет около сорока. Британец. Защипнул лицо Дэвида, оттянул ему веки, осмотрел его с ног до головы, исследуя ранения. – Нет, не выживет. Положите его, – указал он на землю и провел ладонью поперек горла. – Вытаскивайте других. – Он ткнул пальцем в сторону здания.

Китайские рабочие бросили Вэйла, как мешок гнилой картошки, и побежали обратно к зданию.

С земли Дэвид смотрел, как врач подбегает к другой группе, держащей тело, вытащенное из завала. Мельком осмотрел его.

– Да, эта сдюжит, – махнул он рукой в сторону поезда, и рабочие пронесли женщину оставшиеся двадцать футов, зашвырнув ее в вагон, где их товарищи втащили ее внутрь.

Белый халат обернулся к очередной группе.

– Припасы? В поезд. Быстрей.

Поезд. Двадцать футов до свободы. Но Дэвид не мог даже пошевелиться.

Кейт подоспела, когда пассажирский поезд уже тронулся. Бросилась следом за ним, чувствуя жжение в мышцах ног, и все прибавляла, пока не закружилась голова, а поезд был уже в половине футбольного поля впереди.

Остановившись, она наклонилась, опираясь ладонями о колени, тяжело дыша, пока ритмичное «чух-чух-чух» поезда утихало в бескрайнем зеленом лесу.

Дети на этом поезде. Она знала это, как-то где-то чувствуя это, хоть и не могла понять, где и как. Они вне досягаемости. А она сама в беде по уши. Аппарат, это заведение… В этот момент она чувствовала себя потерпевшей полное поражение.

Кейт огляделась по сторонам. Другого поезда нет. Сюда поезд шел почти час сквозь густой лес. Пешком ей не выбраться, да и другая проблема более насущна: заметно похолодало. Требуется найти укрытие, но сколько можно будет прятаться, прежде чем охрана «Иммари» отыщет ее?

И тут же в голове тревожным огоньком вспыхнула другая мысль: Дэвид. Не будет ли он ее искать? Его взрывы порядком потрепали здания. Он, наверное, на том поезде в полной уверенности, что и она тоже. Может, он сейчас обыскивает каждый вагон, рассчитывая найти ее там сидящей вместе с детьми? Что он сделает, не найдя ее? Что сделает «Иммари», если сумеет захватить ее, она знает.

Кейт оглянулась на горящий комплекс «Иммари». Это ее единственный шанс.