Хорошо. Это имеет смысл. — Мэтт мрачно взглянул на нее.

— А кроме того, мне нужна свежая глина. Старая уже почти отлетела. — Он помедлил несколько секунд, затем спросил: — Вы сможете найти туда дорогу?

— Думаю, да. Но уверена, что вы знаете этот путь куда лучше, чем я.

Все с тем же мрачным видом Мэтт сказал, указывая на винтовку:

— Сейчас вам лучше полагаться на нее и на себя.

— Мэтт, что случилось? — обеспокоенно спросила Элли, когда он неожиданно привалился к боку Дакоты.

Он не ответил. Этому бесстрашному, волевому человеку, который вытерпел так много для того, чтобы спасти ее, Понадобилось три попытки, чтобы сесть наконец на лошадь. Он неловко устроился в седле и подобрал поводья.

Страшное подозрение мелькнуло у Элли. Она подъехала почти вплотную к его лошади и протянула руку, чтобы коснуться его лица.

Мэтт отвернулся.

— Не смейте от меня отворачиваться!

— Вы что-то уж очень раскомандовались, мэм.

— Это как раз то, что у меня хорошо получается, — парировала она.

На этот раз он не двигался, когда она коснулась его щеки, только смотрел на нее темным, непроницаемым взглядом. Когда она провела пальцами по линии его скулы, а затем по подбородку, его взгляд вспыхнул странным огнем. Элли почувствовала, что дрожит. Она прижала ладонь к его шее и резко вздохнула. Кожа Мэтта пылала.

— Вы должны были мне сказать.

— Зачем? Что бы это изменило?

Он резко развернул Дакоту и поскакал в темноту.

“Ох, уж эти мужчины! — думала раздраженно Элли, направляя свою лошадь следом за Мэттом. — И эта их идиотская гордость!” Но с каждой минутой ее беспокойство нарастало.

Мэтт продержался еще почти час, даже несмотря на то что они скакали довольно быстро. Света луны вполне хватало, чтобы ехать легким галопом.

Элли не спускала с него глаз всю дорогу. В тот момент, когда он начал заваливаться в седле, она мгновенно догнала Дакоту и, схватив коня под уздцы, остановила.

Мэтт поднял голову, моргнул, пытаясь сориентироваться.

— Я справлюсь, — хрипло сказал он.

— Обязательно. Прямо носом в землю, — проворчала Элли.

Страх сжал ей горло, она слышала, как громко стучит сердце. Что, если он умирает? Если бы у него были раны, она могла бы их залечить или хотя бы облегчить боль. Но она совершенно не знала, что делать с лихорадкой.

— Есть идея лучше?

— Разумеется, есть. Я поеду с вами. Для меня будет несравнимо легче просто поддерживать вас в седле, чем пытаться взвалить на лошадь ваше огромное тяжелое тело, если вы вдруг свалитесь на землю.

Он старался сделать вид, что хмурится, однако блеск в глазах свел на нет все его попытки.

— И я не желаю слышать больше никаких протестов, — заявила Элли, спешиваясь и привязывая поводья своей кобылы к луке седла Дакоты. — Сдвиньтесь назад, чтобы я могла сесть впереди. Будете держаться за меня.

— И я могу положить руки вам на талию?

— В этом и заключается вся идея.

— Вы не услышите от меня ни единого звука протеста. — Уголок его рта чуть дрогнул и пополз вверх, но во время остановился. — И как крепко я должен держаться за вас? — с самым серьезным видом спросил он.

Элли покраснела. Неужели Мэтт… Но нет, конечно, он не мог. Это ведь не урок флирта. Мужчины приберегают свои приемы для женщин, которых находят привлекательными. С чего бы им флиртовать с несимпатичными “синими чулками”?

— Так крепко, чтобы не упасть.

— Мне нравится, что вы оставляете простор для толкования.

Мэтт высвободил ноги из стремян, уступая их Элли. Она подтянула их с каждой стороны примерно на шесть дюймов. Бедра у Мэтта были удивительно длинными, те самые крепкие мускулистые бедра, которые находились сейчас на уровне ее глаз и которыми он так непринужденно сжимал бока своего коня.

Элли сглотнула, осознав вопиющую мужскую природу его великолепно развитого тела. Мэтт был не просто красив, он был откровенно, непростительно красив какой-то особой, мужественной, первобытной красотой.

Но видит ли Мэтт в ней кого-нибудь помимо партнера? Друга, быть может, да. Но возможно ли, чтобы он находил ее интересной как женщину? Элли ощутила смутную тревогу, что-то больно кольнуло в сердце. Нет! Она не Должна позволять себе подобные мысли. Нельзя возбуждать в себе надежды только затем, чтобы потом опять страдать, Когда какой-нибудь мужчина смешает тебя с грязью, считая бесстрастной, холодной принцессой, вся привлекательность которой заключается только в деньгах.

Тряхнув головой, чтобы отогнать ненужные сейчас мысли, Элли вдела левую ногу в стремя, затем поднялась перекинула правую ногу через лошадь и скользнула в седло впереди Мэтта.

Он легко обвил ее руками. Это движение потрясло ее своей интимностью, когда его горячие ладони легли ей на живот. Его грудь едва касалась ее спины.

Элли задержала дыхание. Его широкие плечи, казалось, полностью закрыли ее. Мощные руки обвили ее тело. Это было странное ощущение — полной защищенности. Но как это возможно, ведь он так слаб? Того и гляди свалится с лошади.

Его щека прижалась к ее уху. Затем он уткнулся лицом ей в затылок.

Черт возьми, как хорошо пахнут ваши волосы.

Его глубокий, чуть вибрирующий голос проник ей, казалось, в самое сердце. Она попыталась глубже вдохнуть, но горло перехватило. Чтобы скрыть свое смущение, она сказала:

— Вы можете… э-э… сильнее опереться на меня, если вам нужно. То есть я хочу сказать, что все нормально.

— Нет. Я могу раздавить вас.

— Но я вовсе не такая хрупкая, как выгляжу.

— А я вовсе не так слаб, как выгляжу. Поверьте, вам вовсе не нужно выдерживать мой вес всю дорогу.

— Я не возражаю. Честно.

— Но я возражаю, — заключил он хрипло. — Не пытайтесь быть всегда сильной, Элли. Вам нужен кто-то, кто бы заботился о вас для разнообразия. Простите, что оказался в этом смысле таким паршивым партнером.

Как Мэтт может так говорить? И это после того, что он, невзирая ни на какие их разногласия, несмотря на то что сам еле держался на ногах, рисковал жизнью, чтобы приехать сюда и спасти ее от бандитов! Никогда со дней своей юности, после любящей заботы своего отца и брата она не могла положиться на мужчину как на защитника. Причина была очень простой: до сегодняшнего дня она Не встретила мужчину, который управлялся бы с ее жизнью с ее работой более умело и ловко, чем она сама. Пока некий грубый, наглый игрок не заслужил ее доверия и уважения.

Очень тихо Элли ответила:

— Нет, вы вовсе не паршивый партнер.

Сначала она думала, что он ее не расслышал. Но в ответ он сжал ее чуть крепче и чуть теснее прижался к ней… в этом порыве не было банальной двусмысленности. Просто дружеская, теплая благодарность. И в то же время она вновь ощутила те странные, бегающие по всему телу искорки. Ей захотелось сильнее прижаться к нему спиной, оказаться полностью в его власти, почувствовать его силу. Это томительное желание проникло глубоко, в самый центр ее женского естества, подобно странному, мучительному голоду.