начнем учиться работать с боевыми косами, вилами и цепами. Уверен, с этим видом оружия заминки не будет. А заодно, поглядим, чему Федот обучил ваших односельчан.

* * *

Деревня, как деревня. Ничего особенного. Два десятка приземистых хижин, покосившихся от возраста. Потемневшая от дождей и снега крыша из тростника. Местами поваленный плетень. Столбы подгнили, а подправить или сменить — руки не дошли. Или желания не было. Так часто случается, если земли переходят из рук в руки от одного господина к другому. И новый, зная что тоже не на всегда осел, а получил деревеньку в кормление, старается выжать из крестьян по максимуму. Сколько успеет. А то и вовсе — все подчистую выгребает, до последней крохи. И тогда в деревнях остаются бабы да ребятишки, а мужики выходят на разбой. Терять то им нечего. Лучше от сабли казаков или стражников, чем с голодухи — глядя, как пухнут, чернеют и умирают дети.

Сколько таких полузаброшенных, а то и вовсе призрачных деревень пришлось повидать на этих, казалось бы, созданных для благополучия, землях. Ан нет, где басурмане не сожгли, там свои господа разорили.

Но, в этот раз, что-то было иначе.

Во-первых, — слишком много воронья кружилось на противоположной стороне околицы.

Во-вторых, — псы… В том смысле, что даже в самом убогом селении всегда имеется хоть парочка кабыздохов. Заливистым лаем встречая еще перед оградой всякого чужака. А как иначе успеть сбежать или спрятаться?

А в-третьих, — в воздухе, хоть и слабо, но весьма отчетливо попахивало… церковным елеем, миром или какими-то другими воскурениями... Я в этом не разбираюсь. Но кто хоть один раз вдохнул этот запах, с другими уже никогда не спутает.

Я вынул мушкет, проверил заряжен ли и осторожно, прислушиваясь к любым звукам, направил коня не к центру, как обычно, а в объезд. Береженного, как говорится — и Бог бережет.

Интуиция не подвела. Не зря воронье кружило. Всего три хаты проехал, когда наткнулся на то, что приманивало птиц со всей округи — кипу человеческих тел. Кто-то не поленился стащить их в одно место, раздеть догола и сложить одно на другое, как поленницу… Несколько десятков трупов. В основном, женщин и детей. Единственный мужчина — седобородый старец — взирал на них черными ямами обожженных глазниц, приколоченный к избе напротив.

— Охренеть… Это кто ж так развлекается?..

Судя по тому, что в кипе виднелись тела молодых девушек и подростков, на деревню напали не басурмане. Даже больные на всю голову башибузуки не стали бы убивать тех, кого можно выгодно продать на невольничьем рынке. Харцызы, если с перепою и обозленные, что не нашли чем поживиться — те могли… Но в этом случае тела валялись бы там, где их настигла смерть и все равно среди трупов не было бы столько девок. Для продажи или забавы, но большую часть увели бы с собой.

Куча-мала из покойников больше всего напоминала попытку сложить погребальный костер. Но странный какой-то. Без единого полена. Даже хворостом не обложили.

Но проехав еще пару десятков шагов, я позабыл о них, поскольку новое зрелище было гораздо важнее.

В том самом центре деревни, который я