Торчина смогла связаться со мной, скорее всего, использовала последние силы, оставшиеся внутри медальона, и обошла сдерживающие её запреты. Но, чтобы не исчезнуть бесследно, информация, хранившаяся внутри, перенеслась в меня, вместе с ограничивающими доступ замками.

Поэтому у меня и не было доступа ко всей памяти сразу, лишь маленькие крупицы знаний иногда просачивались в мой разум. Конструкты печатей не были рассчитаны на то, что им придется сдерживать информацию внутри человека. Так что, со временем, они должны были исчезнуть, но случилось это намного раньше.

Создатель охранной системы в подземелье мооргаана был выдающимся ментальным магом. Ловушка, получившая полный контроль над моим сознанием, прошла через все сдерживающие конструкты, как раскалённая нить, через воск.

И теперь, после слома печатей, я знал всё. Во мне хранился каждый момент жизни Торчина Громова, с того момента, как он создал медальон. Нужно было только спросить и в голове тут же всплывал ответ.

Сотни и тысячи заклинаний, знания о мире и скверне, а также то, кем был тот, кому я думал, что могу доверять.

Стоящий передо мной Крест, терпеливо ждал, а я всё не мог определиться, стоит ли с ним вообще разговаривать? Может заглушить и загнать подальше, чтобы ложь, льющаяся из поганого рта, больше не отравляла мне жизнь. Теперь я знаю, как это делать, но еще немного подумав, всё же решил его выслушать.

Теперь, то, что произошло с Торчином мне было известно, да и до сути поступков Креста и его братьев, догадаться не сложно. Я просто хотел убедиться, что всё так и есть.

— Ну, и каков был план? — спросил у Рыжего, глядя ему прямо в глаза. — Притащить меня к семени и подать на блюдечке так же, как вы поступили с прошлым владельцем?

— Нет, — грустно ответил Крест. — Пойми, в ситуации с Торчином, другого выхода не было, отец заключил пакт. Они обещали ему силу, чтобы создать сильнейший проводник, в обмен на Торчина Громова. Отец создал нас, наградил Громовых собственным истоком, дал Торчину время, чтобы создать целый род.

— Как благородно, — с ухмылкой сказал я. — Спасти свою шкуру за чужой счет, еще и гордиться тем, что не сразу зверью скормил. Моё почтение, истинный бог!

— Человек не способен в одиночку справиться с скверной, даже такой, как он. Людям нужно было оружие, способное изменить расклад сил.

— И ваш папаша подумал, что сможет отыграть свою карту в будущем? — по лицу Креста пробежала легкая рябь. — Торчин отбросил скверну за горный хребет, тем самым подарив Северу время. Глупый божок решил, что этого хватит. Стоило лишь подождать следующего Громова, достаточно сильного, чтобы он смог стать равным. И всё. С силой проводника, созданного из трех декусов, поглотивших семена скверны, этот дурак надеялся победить?

— Да, — подтвердил Рыжий мои слова. — Скверна поглотила весь север, отец практически не получал сил от своей земли. Другим богам было плевать на то, что творилось не на их территории. Они думали, что их равные справятся, если скверна двинется и на них. А потом появился Торчин и смог многое исправить, но что бы было потом, после того как его бы не стало? Поэтому отец создал нас, не для себя, для будущих поколений!

— Неужели я один понимаю, что садиться играть с шулером в карты, это плохая идея? — боги, люди, все они одинаковы, когда дело касается собственной шкуры. Предадут и не спросят фамилию. — Полудохлый божок получил силу, но не было никого, кто был бы способен ей управлять. Никто из Громовых не подходил на роль равного, потому что в них не было скверны. Вы тысячу лет просидели в истоке, пока не появился я.

— А ты не задумывался, почему я смог стать проводником для тебя? — намек Рыжего был понятен.

Мне и самому в голову уже пришла эта мысль. Где-то внутри меня должна быть частичка этой проклятой дряни. Вопрос только в том, откуда, хотя, если поразмыслить, это тоже становится ясным. Знания Торчина открыли мне много секретов.

Скверна, это смесь энергий сотен и тысяч разных миров. Где-то на севере, за горами, существует территория сопряжения. Именно там и рождается эта субстанция, которая как паразит, заражает собой всё, до чего получится дотянуться.

В своих поисках, Торчин так и не нашел ответ на вопрос, кто именно управляет скверной и создает эти самые сопряжения.

По сути, сопряжения, это просто порталы в другие миры, уже захваченные скверной или те, в которых она только обосновалась. Теперь понятно, откуда у неё способность создавать разрывы, как тот, про который рассказывал Кучин. По сути, это одна из её задач.

Так вот, никто, кроме скверны, точнее тех, кто за ней стоит, не способен выдернуть душу из совершенно другого мира. Хотя, вряд ли то, что попало сюда, было моей душой. Скорее всего, какой-то эмулятор сознания, наподобие того, что создал амулет. Только куда более продвинутый и совершенный.

— Выходит, Матвей, такой же дурак, как и ваш создатель, — встав на ноги, направился к спящей парочке, чтобы проверить их состояние. — И да, ты не ответил, каков был план?

— Вернуть тебе силу, — не задумываясь ответил Крест.

Врать он мне не мог, я бы это почувствовал. Такую особенность связи между проводником и его владельцем, подтверждали и знания Торчина. Но хрен его знает, что еще напихал в свои творения безумный божок. Может Рыжий способен обойти и эту преграду. В конце концов, Торчина же они заманили в ловушку.

Но, всё равно, в ответе Рыжего было что-то не так. Он не лгал, скорее недоговаривал. Словно было что-то еще, о чем он старался не говорить и не думать.

Память Торчина обрывалась на моменте, когда троица привела его в западню, далеко за хребтом, на территории сопряжений. Именно с того момента амулет начал жить своей жизнью, и эта жизнь стала очередной случайностью, благодаря которой я оказался здесь.

Как же это всё задолбало! Я словно марионетка, двигаюсь так, как захочет невидимый кукловод. Иди туда, делай то, и даже приобретенные невероятные знания, в целом, никак не меняют моё положение. Применить их я всё равно не могу, только если кого-то просить о помощи.

— Что еще? — спросил Рыжего, проверяя пульс спящих. Живы, здоровы, дрыхнут как агнцы. — Зачем еще я должен идти к семени⁈

Последний вопрос я задал громко и вслух. Рядом никого не было,