Из этого удивительного признания следует, что к моменту, когда Павлов вечером 22 июня ставил по телефону Болдину задачу (как сам это признает Болдин), вся КМГ прекратила свое существование, даже не родившись. Однако буквально через два абзаца все в тех же «Страницах жизни» читаем [28]:

«На КП прибыл командир 6-го механизированного корпуса генерал-майор М.Г. Хацкилевич[183]. Он-то мне и нужен! Ставлю перед ним задачу — с наступлением темноты сдать частям 10-й армии занимаемый рубеж обороны по восточному берегу Царева и к утру сосредоточиться в лесу в десяти километрах северо-восточное Белостока».

Значит, версия об исчезновении КМГ в Бермудском треугольнике отпадает, по крайней мере в отношении 6-го механизированного корпуса, и у Болдина была в распоряжении ударная сила как минимум в 1310 танков, половина из которых Т-34 и KB, как он сам это признает [28]:

«Личный состав корпуса был превосходно обучен, половину танкового парка составляли машины Т-34 и КВ. Возглавлявший корпус генерал-майор М.Г. Хацкилевич был грамотным командиром, человеком редкого обаяния, огромной силы воли и большой скромности».

Читатель может самостоятельно перечитать «шедевральное» творение Ивана Болдина, чтобы убедиться, что оно не содержит ни цифр, ни данных о состоянии и дислокации своих сил и войск противника, и этот факт порождает сомнения либо в компетентности первого заместителя командующего ЗапОВО, либо в его полном преднамеренном бездействии. По крайней мере, он не приводит никаких конкретных данных о потерях 6-го механизированного корпуса, а значит, нужно полагать, что с этим соединением все было в порядке. К тому же по ударной и огневой мощи один только этот корпус значительно превосходил обе немецкие танковые группы (2-ю и 3-ю) вместе взятые. Таким образом, если «исчезли» 13-й механизированный и 6-й кавалерийский корпуса, задачу все же надо выполнять, «хотя бы» силами 6-го механизированного корпуса, особенно учитывая «редкое обаяние» его командира, как об этом с особым чувством пишет Болдин. Более того, по его же свидетельству, к рассвету (видимо, следующего дня, то есть 23 июня) [28]:

«Штабы 6-го механизированного и 6-го кавалерийского корпусов обосновались на новом месте в лесу в пятнадцати километрах северо-восточнее Белостока. Этот живописный лесной уголок стал и моим командным пунктом».

Неожиданно выясняется, что и 6-й кавалерийский корпус не исчез в Бермудском треугольнике, а все штабы (кроме 13-го механизированного корпуса[184]) оказались вместе в премилом «живописном лесном уголке», и тем более пора действовать, а не любоваться красотами окружавшей Болдина природы. И как раз на этом благоприятном для контрудара месте генерал Болдин, не переставая восхищаться окружающей природой, вдруг пишет [28]:

«Время уходит, а мне так и не удается выполнить приказ Павлова о создании ударной конно-механизированной группы».

Уважаемый читатель, вы понимаете что-нибудь из «Страниц жизни»: под боком у Ивана Болдина мощная механизированная группировка во главе с ее «обаятельным» командиром, в состав которой входят самые лучшие для того времени танки, а он (то есть Болдин) никак не может создать КМГ? Несмотря на то, что кроме Болдина и некоторые другие авторы приводят пафосные фразы типа «силы были неравны» или «10-я армия вступила в неравное сражение с превосходящим противником», это объединение не сыграло сколь-нибудь значительной роли в отражении агрессии, в том числе и благодаря «кураторству» заместителя командующего ЗапОВО генерала Болдина. 10-я армия в конечном итоге была окружена, перестала существовать как оперативное объединение, и ее разрозненные части самостоятельно выходили из окружения. Вышел из окружения совершенно невредимым и сам Болдин. Что касается «неравного сражения», то подобных «жалоб» скорее нужно было ожидать от немцев, учитывая, что в составе 10-й армии имелось примерно 1800 единиц бронетехники, а у немцев в полосе ответственности этой армии танков не было вообще. Однако ни одному историку не удалось обнаружить подобных сетований со стороны немцев.

«Шедевр» Болдина производит исключительно тяжелое впечатление, но он еще раз подтверждает прописную истину, что воюют не танки и не пушки, а командиры, соединения, части, экипажи, расчеты, офицеры и солдаты. Решающим фактором для успешного выполнения поставленной задачи и достижения победы выступают не оружие и боевая техника, а люди, их подготовка, выучка, сплоченность, боевой дух, верность воинскому долгу и морально-психологическое состояние, высокая требовательность, инициатива и решительность командиров. Как следует из имеющихся материалов, нет никаких оснований усомниться в наличии у Болдина значительных сил и средств для успешного выполнения возложенной на него задачи или заподозрить командиров выделенных в состав КМГ частей и соединений в неумении управлять своими войсками. Однако есть все основания заподозрить генерала Болдина в трусости, преднамеренном саботаже приказов наркома обороны, начальника Генерального штаба и командующего ЗапОВО, а также в действиях по созданию врагу наиболее благоприятных условий для разгрома советских войск. Отдавая боевой приказ о создании КМГ, командующий ЗапОВО полагал, что имеет дело с боевым генералом и преданным Родине человеком, а не с паршивым ефрейтором, а тем более с саботажником, но действительность оказалась иной.

Можно понять возможную обиду Болдина за то, что его, опытного военного начальника и командующего Одесским военным округом, поставили на вторую роль в ЗапОВО, что и отмечается в исторической литературе [41]:

«Болдин так и не смирился с тем, что он, старший по возрасту и по опыту, как он полагает, вынужден подчиняться “испанскому выскочке” (то есть Павлову), хотя сам ранее командовал округом. Дмитрий Григорьевич несколько раз хотел сказать ему, что военная судьба переменчива. Но прежде чем это желание свершилось, Болдин ему надоел».

Приведенные в повествованиях современных писателей факты свидетельствуют, что эта обида носила характер внутреннего (не выходящего на публику) конфликта между Болдиным и Павловым, как будто в этом назначении Болдина виноват Дмитрий Григорьевич. При этом Болдин свою обиду поставил выше воинского долга, чести офицера и интересов государства. К тому же он был единственным советским военным начальником, который «вылил ушат грязи» на голову казненного генерала Дмитрия Григорьевича Павлова.