Отметим, что восточнославянские племена в те времена отличались изрядным миролюбием и все те воинские (и грабительские) деяния русов, которые так охотно живописуют средневековые хронисты, к ним относиться не могли. Ибн Руста, подробно описавший быт и нравы тогдашних славян, сообщает: «Вооружение их состоит из дротиков, щитов и копий: другого оружия не имеют»{514}. Почти не упоминается вооружение среди археологических находок в монографии О.В. Сухобокова о раннесредневековых славянах{515}. Крупнейший российский историк и оружиевед А.Н. Кирпичников указывает, что «в славянских памятниках, предшествовавших образованию Древнерусского государства, мечей не встречено»{516}.

Русы же были прирожденными воинами. Ибн Фадлан писал о них: «При каждом из них имеется топор, меч и нож, [причем] со всем этим он [никогда] не расстается. Мечи их плоские, бороздчатые, франкские»{517}. «Бороздчатыми» франкские мечи норманнов названы потому, что у них имелись желобки (долы){518}, в отличие от восточных, в том числе хазарских, клинков{519}.

Первые контакты норманнов со славянами относятся, вероятно, еще к VIII веку. В середине века на месте современного поселка Старая Ладога, расположенного на левом берегу реки Волхов, возникло скандинавское поселение. Но уже через несколько лет новоселов вытеснили ильменские словены. Им тоже довелось хозяйничать здесь не слишком долго — примерно через полвека поселение было вновь захвачено скандинавами. Земли эти переходили из рук в руки{520}; в конце концов, если верить «Повести временных лет», именно сюда чудь, славяне, кривичи и весь пригласили на княжение Рюрика, который взял «с собой всю русь» и «поставили город Ладогу».

«В год 6370 (862). И изгнали варягов за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали: “Поищем сами себе князя, который бы владел нами и рядил по ряду и по закону”. Пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные — норманны и англы, а еще иные готы — вот так и эти. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами”. И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли прежде всего к славянам. И поставили город Ладогу.

И сел старший, Рюрик, в Ладоге, а другой — Синеус, — на Белом озере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля»{521}.

Вопрос о том, действительно ли славяне пригласили к себе варяжских князей с дружинами, или же скандинавы завоевали их земли, до сих пор не решен. К счастью для авторов настоящей книги, он не имеет прямого отношения к хазарам.

Так или иначе, Русь, то есть дружины варяжских князей, оказались на земле славян, смешались с ними, переняли их язык, но дали им свое имя. Последнее не должно удивлять — подобная история произошла чуть раньше на берегах Дуная, когда кочевники-болгары, смешавшись с местными славянами, образовали народ, названный по имени пришельцев. В обоих случаях пришельцы были сравнительно немногочисленны, они переняли язык и обычаи местного населения. Но систему управления, воинские традиции и название они сохранили и распространили на всех.

Впрочем, очень скоро славяне переняли боевой опыт варяжских воинов и стали входить в число русов — ведь так называли не этнос, а дружину. Уже про Олега, который сменил Аскольда и Дира на киевском троне (а точнее, убил их и завладел этим троном), летопись говорит: «И были у него славяне и варяги, и прочие, прозвавшиеся русью». Скоро это слово распространилось и на всех местных жителей. Летопись под 898 годом говорит про полян (обитавших на киевской земле еще до прихода варягов): «поляне, которые теперь зовутся русь»{522}.

Так хазары заполучили на своих западных границах еще одних (кроме печенегов) очень неспокойных соседей.

Одним из мест, где, вероятно, издавна сталкивались интересы хазар и русов, был Киев. В этих землях еще до основания города обитали поляне. «Повесть временных лет» сообщает: «Поляне же жили в те времена сами по себе и управлялись своими родами; ибо и до той братии были уже поляне, и жили они все своими родами на своих местах, и каждый управлялся самостоятельно. И были три брата: а один по имени Кий, а другой — Щек, а третий — Хорив, и сестра их — Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, отчего и названа Хоривицей. И построили город и в честь старшего своего брата дали имя ему Киев. Был вокруг города лес и бор велик, и ловили там зверей, а были люди те мудры и смыслены, и назывались они полянами, от них поляне — киевляне и доныне»{523}.

Несмотря на то что история эта, казалось бы, проста и однозначна, она вызывает множество споров в ученом мире. Спорным является прежде всего вопрос о национальности трех знаменитых братьев. Разные исследователи искали их имена в разных языках и порой находили самые неожиданные параллели.

Существует версия и о том, что они были хазарами. Имя Кий выводится из действительно известного в Хазарии имени Куйа (или Куба) — так звали хазарского вазира первой половины X века, о котором сообщает Масуди{524} (правда, человек этот был мусульманином, потомком выходцев из Хорезма). Высказано, в частности, предположение, что хазарский полководец Куйа (предок вазира, упомянутого Масуди) по поручению своего царя выстроил или укрепил крепость, которая получила его имя{525}. В иранских языках (к которым относится хорезмийский) прилагательное может образоваться из существительного с помощью суффикса «ава», после чего это слово может стать топонимом. То есть город Куйа-ава — Куйев город. Именно так — Куйава — называл Киев германский хронист Титмар Мерзебургский{526}. Похожее слово использует и Константин Багрянородный: Киоава{527}.