Сопровождающие салютовали часовому. Тот ответил и посторонился. Ниминоа ввели в дом.

Тростниковые маты похрустывали под сандалиями, которые дали девушке взамен верховых сапог Данила. Идущий впереди солдат раздвинул занавес из пестрых шелковых лент. Ниминоа увидела просторную светлую комнату. И двух мужчин.

Первый – совершенно седой, огромный. Длинные волосы сколоты на затылке. Широкий прорезанный складками лоб, почти сросшиеся брови. Руки испещрены белыми полосками шрамов. На указательном пальце левой руки – перстень с печаткой. Эмалевый медальон с драконом поверх синей шелковой куртки. Больше никаких украшений, если не считать сапфира на оголовье меча.

Второго Ними сначала приняла за слугу: приткнулся в уголке, босой, в каких-то обносках, но, перехватив его взгляд, поняла, что ошиблась. У слуг не бывает таких глаз.

– Стул,– отрывисто бросил седой.

Один из солдат тут же пододвинул Ниминоа шестиногий стул с толстой, обитой шелком подушкой.

С минуту седой молча глядел на девушку. Если он надеялся ее смутить, то напрасно. Ниминоа видела: конгай суров, но не жесток. Куда ему до святых братьев! А уж комната и вовсе не имела ничего общего с застенками обиталищ Братства. Каждая деталь – от рисунка на шелковых портьерах до цвета листьев домашних растений – подобрана с настоящим вкусом. И воздух в комнате приятный: свежий, с запахом цветов, слегка приправленный ароматом благовоний. Ниминоа расслабилась: все так напоминало дом ее отца…

– Развяжите ее! – велел командующий.

Приказ был исполнен мгновенно.

– Ты – хуридитка?

Девушка вздрогнула: голос седого прозвучал, как удар.

– Да,– ответила она.

– Ты не похожа на хуридитку.

– Моя мать родилась в Конге.

– А твой отец?

– Он – купец.

Сказано было с гордостью, но Виг понятия не имел, что значит быть купцом в Хуриде. Зато отлично понимал: девушка с такой внешностью – идеальный шпион. Если не обращать внимания на ак-цент.

– Твоя мать – его наложница?

Ниминоа оскорбилась: от человека, столь достойного внешне, она ожидала достойных вопросов.

– Она была его женой,– холодно ответила девушка.– Она умерла.

– А твой отец?

– Его убили монахи три недели назад.

Виг смутился. Эта хуридитка держится с редким достоинством. И непохоже, что лжет. Будь командующий не командующим, а просто человеком, он обращался бы с чужеземкой куда деликатней. Но поскольку дело касалось безопасности Конга, Виг не мог позволить себе сострадания. Но кое-что мог.

– Ты голодна? – спросил он.– Хочешь фруктов? Вина?

– Да, немного,– Ниминоа опустила глаза.

Командующий сделал знак, и через полминуты рядом с Ниминоа появился столик, кувшин вина и ваза с фруктами. Слуга наполнил серебряный бокал.

– Попробуй,– сказал седой.– Это хорошее вино.

Ниминоа пригубила и поняла: вино действительно хорошее. Хотя и хуже того, что пила девушка в доме отца.

Виг внимательно следил за ней. Допрос не имеет смысла, если не научишься определять, где ложь, а где правда. Командующий не забыл о присутствии Турфанга, но не собирался обращаться к нему за помощью без необходимости.

Ниминоа взяла кисть винограда. Большие фиолетовые ягоды таяли на языке.

– Ты бежала? – спросил седой.

– Да.

Пленница не поднимала глаз, и это командующему не нравилось. Это и еще подозрительно спокойный голос хуридитки.

– Кто твои спутники?

– Спутник.

Девушка положила виноград и посмотрела прямо в глаза командующего. И опять Виг почувствовал неловкость. Как будто у него нет права допрашивать ее. Но у него есть больше, чем право. Долг.

– Мои люди видели следы троих,– сказал командующий.– Кто третий?

– Я не знаю,– Ними опустила глаза.

– Допустим,– кивнул Виг.– А твой спутник? Кто он? Хуридит?

– Нет.

– Имя?

Ниминоа колебалась. Ей очень не хотелось говорить правду.

Командующий видел: пленница прикидывает – солгать или нет.

– Будет лучше, если ты ответишь честно!

– Хорошо,– равнодушно сказала Ниминоа.– Его имя Данил Рус. Светлорожденный Данил Рус.

Лучше бы она солгала. Командующий Виг даже не усомнился: пленница врет. Чтобы светлорожденный из древнейшего рода Империи пришел из Хуриды в одиночку да еще спас прекрасную хуридитку? Такое случается нередко. В балладах. Но не в жизни. Виг прожил длинную жизнь. Он сражался бок о бок с Освободителем. Он сам стал частью не одной баллады. И очень хорошо знал, как далеко то, что поют, от того, что говорят.

Командующий не поверил и искренне огорчился. Во-первых, потому, что пленница солгала, во-вторых, из-за того, что ответ ее, на взгляд Вига, прозвучал абсолютно искренне. Значит, придется обращаться за помощью к магу.

Турфанг, как всегда, угадал желание Вига раньше, чем тот его высказал. Жрец встал. В отличие от командующего, он не собирался ничего анализировать. Без надобности.

Длинная тощая фигура в бесформенной рубахе из блеклой шерсти. Этот, второй, Ними совсем не понравился. Чувств у него было не больше, чем у кугурра, вытканного на гобелене. А двигался он не как кугурр, а скорее как ящерица.

Длинный наклонился к ней – черные космы свесились до колен сидящей Ниминоа,– вперился в ее лицо черными выпуклыми глазами. Дыхание его пахло как скошенная трава. Девушке показалось: крохотный паучок заскребся у нее у голове, пытаясь выбраться наружу. Не больно, но очень неприятно. Ниминоа напряглась – паучок пропал.

В выпуклых глазах тощего отразилось разочарование. Он медленно распрямился, повернулся к седому и покачал головой.

Седой вздохнул. Он был огорчен.

– Увести,– приказал он солдатам.

Ниминоа поднялась, не дожидаясь, пока ее поднимут.

– Благодарю,– девушка кивнула на столик.

– Больше ты ничего не хочешь сказать? – дал ей еще один шанс Виг.

Пленница покачала головой.

Командующий махнул рукой, и солдаты вывели девушку. Задержался только десятник.

– Куда ее, достойнейший?

– В подвал,– сердито сказал Виг.

Когда десятник вышел, командующий повернулся к Турфангу:

– Думал, ты покрепче! – раздраженно бросил комендант-капитан Ангбиона.

Маг вздохнул.

– Понимаю тебя,– сказал он.– Девушка по-настоящему хороша. После общения с палачом тело ее уже никто не назовет прекрасным. Но неужели ты думаешь, что мне, слуге Быкоглавого, это по вкусу?