— Я предлагаю понаблюдать за развитием событий со стороны.

— Я не сторонник пассивного ожидания, — сквозь зубы произнес Замер.

— Посудите сами, господа. У этого Альбрайта куча врагов. Клан «Дьяволы ночи» желает поймать его, жестко допросить, по возможности получив бриллианты назад, а потом убить. Полиция хочет поймать и посадить Альбрайта, но, если он окажет сопротивление, с ним никто церемониться не будет. Конец тот же самый. Если же полиция захватит Альбрайта живым, то клан дона Алонсо достанет его в тюрьме. Его не получит ни полиция, ни «Дьяволы ночи». Мы же понаблюдаем и в случае необходимости вмешаемся в процесс, повернув его в нужную нам сторону.

— Но пока Альбрайт находится на свободе, имеется риск разглашения известных ему сведений, — возразил президент.

— Такой вариант сведен практически к нулю. Я перед нашей беседой консультировался у профессора Форша. — Оба слушателя мгновенно насторожились. Выдержав эффектную паузу, Варс продолжал: — Старик сказал, что кодировка информации непреодолима и даже он, зная механизм установки, не смог бы ее разблокировать.

— Ну что ж, — задумчиво проговорил президент «Эмигота», — я думаю, пока мы остановимся на вашем предложении, но надо быть готовым к самым экстренным мероприятиям.

— Естественно, господин президент, — ответил Варс. — Я и не представлял себе другого хода развития событий.

— Я все же категорически с вами не согласен, — сказал Замер, поднимаясь из кресла.

Трое собеседников раскланялись. Президент с директором покинули уютный зал, а Варс, подождав, пока за ними закрылась дверь, вновь опустился в кресло и, сделав хороший глоток из бокала, глубоко задумался.

В которой выясняют, кто такой Альбрайт, ищут память и встречают киллера.

— Как это все? — еще настойчивее повторил Дымов, пытаясь вырвать рассказчика невероятной истории из его туманного далека.

Наконец взгляд Альбрайта вернулся в комнату. Он слышал вопрос, потому что, внимательно посмотрев на Михаила, как-то мстительно спросил:

— Ты хочешь знать больше? Так знай, — почти выкрикнул он, — я не Дин Альбрайт.

С этими словами гость вскочил из кресла и кинулся из комнаты к выходу квартиры.

Несмотря на то что Дымов был ошарашен последней фразой гостя, он по репортерской привычке все же успел среагировать. Его тренированное тело вылетело из кресла и встало на пути убегающего. В последний момент Михаил вспомнил, что представляет собой гость в плане возможной рукопашной схватки, поэтому остановил движения своих рук, чтобы схватить Альбрайта за плечи. Фигура журналиста просто заслонила дверной проем, и это спасло ему жизнь. Гость остановился в полуметре от него. В глазах и лице Дина, как в быстро движущейся киноленте, сменяя друг друга, отражались гримасы растерянности и страха.

Дымов медленно поднял свои руки и положил их Альбрайту на плечи. Мягко развернув послушную фигуру, он отвел Дина к дивану и, молча усадив его, сел рядом, обняв одной рукой за плечи. Так в молчании они просидели несколько минут. Наконец Альбрайт пошевелился. Журналист снял свою руку с его плеч, наклонился над столиком и, налив в оба стакана, протянул один Дину. Проследив, пока гость сделает первый глоток, Дымов сам пригубил из своего и, растягивая слова, при этом поглядывая на Дина, проговорил:

— Ты рассказал мне все это потому, что надеялся вспомнить, кто ты?

Альбрайт какое-то время молчал, вглядываясь в зажатый в руке стакан, а потом утвердительно кивнул.

— Знаешь, давай ложись спать. Как говорим мы, русские, утро вечера мудренее. Я устроюсь тут на диване, а ты отправляйся в мою постель. Завтра, если захочешь, договорим.

— Да рассказывать практически уже нечего. Я пришел в себя в каюте корабля. Надо мной склонился крепкий мужчина, лицо которого заросло до глаз дремучей, давно не чесанной бородой. Он поил и кормил меня в течение двух дней, пока я окончательно не пришел в себя. От него я узнал, что нахожусь на его частной заправочной станции, недалеко от Протоса в нижнем секторе Федерации. Правительство Протоса доплачивает ему, и в своем секторе он является мусорщиком. На мой вопрос, как я у него оказался, Борис, так зовут мусорщика, пояснил, что его система постоянного поиска через буи получила непонятный сигнал, и он решил проверить, что случилось на границе его участка. Когда на своем грузовике он подошел к месту сигнала, то обнаружил меня. Недалеко от этого места находится астероидный кольцевой поток, но сколько он ни искал, никаких следов катастрофы корабля так и не обнаружил.

Вытащив мое тело из скафандра, он установил, что я жив, и выхаживал меня как только мог. Борис надеялся от меня узнать, как я там оказался. Сколько я ни мучился, так до сегодняшнего дня не вспомнил, как туда попал. Около месяца я как мог помогал ему, а потом стал просить помочь попасть на планету. Он отговаривал меня, утверждая, что это достаточно опасно, но я был настойчив. Все же после одной из наших бесед он согласился и дал мне свой грузовичок.

Перед отлетом Борис вручил мне документы на имя Дина Альбрайта, но предупредил, чтобы я был очень осторожен, так как не знает, кто был их владельцем. Как и советовал мусорщик, я на его грузовике без проблем дошел до Протоса и сел на ремонтной базе. Диспетчер даже при посадке не задал мне ни одного вопроса. Грузовик в системе прекрасно знают, а платить за законную посадку на космодроме Борис не хочет, вот у него и есть собственный черный ход на планету.

«Рука руку моет», — сказал мне Борис. У него с диспетчерами свой маленький бизнес, но в чем он состоит, не объяснил. Я потихоньку ушел с базы. Меня там никто не видел и никто не узнал, что я попал на Протос. До Жарона я добирался как придется, и это путешествие никак не связано с потерей мной памяти, так что и останавливаться на нем нечего. Надо было на что-то жить. Ища заработок, я случайно попал в цирк, там и обнаружилась моя способность пользоваться холодным оружием. Память ко мне возвращалась урывками, кусками, постепенно. Теперь-то я знаю, когда и где я научился пользоваться ножом и сюрикеном.

Немного заработав, залез в глобальную сеть. Я не знаю, через сколько лет, месяцев или дней я вернулся из параллельного пространства. Реальных признаков моего старения нет. Появившись здесь, я ничему не удивился. Значит, я все это видел и знал до отлета. Я попытался профильтровать информацию обо всех экспедициях, направленных на окраины, но это чертова туча кораблей. О количестве членов экипажей, по-моему, и говорить не стоит, даже при условии учета моих индивидуальных особенностей. Как сам понимаешь, я не мог служить механиком или навигатором, по возрасту не подхожу в академики, можно с натяжкой исключить еще ряд профессий, но это все равно не решает проблемы. Я все ломаю голову, как называл меня Клест, но вспомнить так и не могу. Поэтому, когда я тебе рассказывал о наших похождениях на Сгоне, я и взял себе имя Дин Альбрайт. Это имя и является для меня кошмаром. Я знаю, что этот человек не я, но ничего с этим не могу сделать. В сети сотни тысяч Альбрайтов. Кто из них сегодняшний я?