Язык, на котором они говорили и писали клинописью, не был ни семитским, ни индоевропейским. Он принадлежит к так называемой азианической группе и является ближайшим родственником урартского, на котором говорили в Урарту (Армении) в 1-м тыс. до н. э. Их богами-покровителями были Тешуб, бог грозы, и его супруга Хебат, богиня-мать. Вопрос о том, существовало ли у хурритов собственное искусство, остается дискуссионным, но наиболее ярко их характеризует керамика, подтверждающая их присутствие на определенных памятниках. Принадлежащие этому народу изящные кубки, украшенные расписными изображениями цветов, птиц и геометрическим орнаментом, выполненными светло-коричневой краской на темно-серой поверхности, заметно отличаются от простых месопотамских сосудов того времени и позволяют датировать слой, в котором их находят, с такой же уверенностью, как и халафские и убейдские расписные сосуды протоисторической эпохи.

Судя по языку и религиозным представлениям хурритов, их прародина находится на покрытом горами севере, возможно в Армении, но они не ограничивали себя жизнью лишь в этом регионе. Выше уже говорилось о существовании хурритских государств в верхнем течении Тигра и Евфрата в аккадский период. В хозяйственных текстах, происходящих из Дрехема, расположенного недалеко от Ниппура, и датируемых временем правления представителей III династии Ура, встречаются отдельные хурритские имена, свидетельствующие о том, что в Шумере присутствовали небольшие группы переселенцев, принадлежащих к этому народу, которых можно сравнить с армянами, проживающими в современном Ираке.

В первой четверти 2-го тыс. до н. э. хурриты, проникавшие на территорию Плодородного полумесяца, стали настолько многочисленными, что мы можем говорить о своего рода мирном вторжении. Уже примерно в 1800 г. до н. э. представители этого народа составляли подавляющее большинство населения сирийского города Алалахе, расположенного между Алеппо и Антиохией. В то же время хурритские личные имена присутствуют в письменных источниках, найденных в архивах Мари и Чагар-Базара. Там же были обнаружены и принадлежащие этому народу религиозные тексты. Примерно через сто лет хурриты уже были почти полноправными владыками севера Ирака. Они заняли город Гасур, находящийся неподалеку от Киркука, назвали его Нузи, восприняли язык и обычаи семитов, своих предшественников на этой территории, и создали процветающую хурритскую общину. Под их влиянием также находились Тепе-Гавра и Телль-Билла (неподалеку от Мосула). После 1600 г. до н. э. хурритская керамика заменила грубые сосуды, которые изготавливали жители долины реки Хабур, а сами хурриты преобладали на севере Сирии и Ирака, а также в Джазире. Поэтому неудивительно, что в этих регионах в начале XV в. до н. э. сформировалось хурритское государство, достаточно могущественное для того, чтобы сдерживать ассирийцев на востоке, хеттов и египтян на западе. Сердце этого царства располагалось в районе рек Балих и Хабур, в местности, которую ассирийцы называли Ханигальбат, а западные семиты – Нахарим («Реки»). Вполне возможно, что самоназвание хурритов, хурри, легло в основу греческого названия современного Шанлыурфа (Эдессы).

В целом ряде источников хурритское государство, возникшее на территории Джазиры, называется Митанни. Именно от этого слова произошло прилагательное «митаннийский», используемое в отношении индоевропейского элемента, присутствовавшего в хурритском обществе в определенный период. Мы не знаем, когда и каким образом индоарии смешались с хурритами и стали править ими, но у нас почти нет сомнений в том, что по крайней мере на протяжении XV и XIV вв. до н. э. они уже жили среди последних, причем в качестве знати. Имена нескольких царей Митанни, такие как Маттиваза и Тушратта, а также термин марианну, применявшийся в отношении определенной категории воинов, скорее всего имеют индоевропейское происхождение. Более того, в мирном договоре, заключенном между Митанни и хеттами, наряду с Тешубом и Хебат призываются боги Митрасил, Арунасил, Индар и Насатьяна, являющиеся не кем иным, как прекрасно известными нам богами индоариев Митрой, Варуной, Индрой и Насатьями. Несомненно, им поклонялись те же древние кочевники, пришедшие с равнин России, которые научили хурритов искусству конной выездки (к примеру, целый договор об этом был составлен неким хурритом, жившим в Богазкёе и использовавшим в нем индоевропейскую «профессиональную» терминологию). Индоевропейцы не только привнесли коневодство на Ближний Восток, но и способствовали его распространению.

Хурриты почти не внесли никакого вклада в развитие цивилизации Месопотамии, но, очевидно, оказали сильное влияние на менее развитых жителей Сирии, хотя определить, в чем оно заключалось, довольно сложно. В любом случае появление в этом регионе большого числа хурритов, вероятно, привело к началу многочисленных политических неурядиц и переселению целых этносов, отголоски которых дошли до самого Египта.

Сирия и Египет

В доисторические времена в Сирии[23] существовали те же халколитические и неолитические культуры, характерные для Плодородного полумесяца, что и в Ираке и Южной Турции. Первое поселение в Иерихоне похоже на найденное в Джармо и, возможно, существовало раньше его. Кроме того, фрагменты хассунской, халафской и убейдской керамики были обнаружены далеко на юге – в долине реки Иордан. Однако сложившиеся в Сирии географические условия, в отличие от характерных для равнины Тигра и Евфрата или долины Нила, не позволяли сформироваться там многочисленному сообществу земледельцев. Поэтому, когда в Шумере и Египте уже сложились цивилизации, Сирия оставалась на довольно примитивной стадии развития. Судя по топонимам, встречающимся в древнейших клинописных текстах, население Северной Сирии эпохи раннего бронзового века (3-е тыс. до н. э.) не было семитским. Эти люди принадлежали к этнической группе неизвестного происхождения, возможно к безымянному народу (или народам), которому она обязана появлением на ее территории протоисторических культур. На побережье Ливана и в Палестине западные семиты, наоборот, появились, вероятно, очень рано, хотя мы далеки от того, чтобы утверждать это с полной уверенностью. Различия между севером и югом (граница между ними пролегала к северу от Библа) сыграли крайне важную роль в последующем развитии региона, так как отразились на его хозяйственном, культурном и политическом развитии. В периоды существования Аккада и правления представителей III династии Ура Северная Сирия была включена в сферу влияния Месопотамии, в то время как Ливан и Палестина ориентировались на Египет.

Отношения между Сирией и Египтом, существовавшие еще в додинастическую эпоху, охарактеризованы во множестве источников, датируемых периодом Древнего царства (ок. 2800–2400 до н. э.). Именно тогда были построены великие пирамиды, и сам Египет походил на них своей величественностью, монолитностью и кажущейся несокрушимостью. Послушные приказам фараона, воплощенного божества, жившего в Мемфисе, и его сановников, простые люди и многочисленные иноземные рабы усиленно трудились. Но, несмотря на все богатство долины Нила, там не было очень важного материала – древесины. В то же время в горах Ливана, добраться до которых было несложно, в обилии росли сосновые, кипарисовые и кедровые леса. В итоге между двумя регионами возникли прочные торговые отношения, ставшие выгодными для обоих. Библ (семиты называли его Губла, а египтяне – Кепен), крупнейший центр торговли древесиной, оказался под сильным египетским влиянием, а оттуда египетская культура распространилась вдоль побережья.