Все, Хандзо мой. С потрохами. Синоби очень хорошо понимают язык денег. И я только что доказал, что я на этом языке могу не только говорить, но и петь. Ну действительно, кто в средневековой Японии может додуматься до операций «шорт» или игры «вкороткую», когда спекулянт зарабатывает не только на росте (это привычно), но и на падении. До такого тут еще не додумались. Это, можно сказать, финансовое оружие массового поражения. Ох и жаркий конец лета в Одаваре будет.

Сразу после инструктажа моя жизнь кардинально изменилась. Лучшие покои, еда по высшему разряду. Дзёнин даже пытался мне на ночь подсунуть двух девушек. Я, конечно, был не прочь, но трехдневное сидение в пруду не способствовало ночным развлечениям. А потом, дамы были похожи больше на парней — мускулистые, резкие черты лица… Тестостерон им тут, что ли, колют?

Зато удалось вызволить Цугара из клетки. Его поселили рядом со мной, и теперь мы могли общаться в более непринужденной обстановке. Опасаясь подвоха, я сразу постарался выяснить перспективы обмена. Но Гэмбан меня заверил — если у нашего клана образовался встречный заложник, да еще такой высокопоставленный, то беспокоиться не о чем. Собственно, так все и случилось. Спустя неделю напряженной переписки между мной и генералом Симодзумо Хиро на мосту над пропастью в горах произошел обмен заложниками. Как в шпионских фильмах, ранним туманным утром я шел с одной стороны моста, а навстречу мне с другой — вышагивал, опираясь на костыли, Цунанари Ходзе. Выглядел он откровенно плохо, весь зеленый, худой… Волосы на голове слегка отросли, но место, где я вставил золотую пластину, блестело в лучах восходящего солнца. Меня он не узнал… а нет, все-таки узнал. Поклонился. Что-то промычал. Я тоже остановился. На обеих сторонах моста встречающие заволновались. Ничего, потерпят. Спросил, можно ли осмотреть голову. Дождавшись разрешающего кивка, обследовал многострадальный череп Цунанари. Заживление идет хорошо, раз наш аптекарь уже снял повязку. Действительно, шрам зарубцевался, осталась лишь красная припухлость.

— Ты, молодец, Цунанари-сан, скоро совсем выздоровеешь. А речь восстановится. Уже скоро. — Я сжал плечо сына Дракона Идзу. — Больше не попадайся мне на поле боя. Саёнара!

Ходзе еще раз глубоко поклонился. Я ответил не менее глубоким поклоном. Обернулся. Помахал рукой Хандзо и Гэмбану (его пришлось оставить в деревне ниндзя как гарантию выполнения моих обещаний дзёнину — все-таки глава клана не доверял мне на сто процентов, хотя и дал согласие перейти под мое крыло) и устремился быстрым шагом к встречавшим меня самураям.

Ум — это цветок проницательности. Впрочем, бывает, что цветущая ветвь не приносит плодов.

Наосигэ Набэсима

Работа дайме напоминает жонглирование стеклянными тарелками — в воздухе уже штук десять летает, а помощники справа и слева подкидывают и подкидывают тебе новую посуду. Руки мельтешат все быстрее, глаза пытаются уследить за всеми предметами, пот заливает глаза, но остановиться нельзя. Одни дела и посетители сменяются другими, спать ложишься за полночь и сразу отрубаешься от усталости.

Однако есть и свои плюсы. Попади я в тело какого-нибудь крестьянина — разве смог бы познакомиться и даже подружиться со сто пятым императором Японии?! Конечно нет.

Уже на подъезде к Эдо я увидел, что произошло нечто неординарное. Громадные толпы народу, повсюду флаги с шестнадцатилепестковой желтой хризантемой. Симодзумо Хиро меня просветить не мог — его уже больше недели не было в городе, а гонцов в секретную точку, где состоялся обмен, послать было невозможно (генерал в самый последний момент узнал точное место). Но прояснилось все очень быстро. Наш отряд был замечен с крепостной стены, тут же ударил колокол — и из ворот высыпала масса конных самураев. И во главе группы скакала… моя жена! Нет, как же приятно после двух месяцев расставания увидеть единственного в этом времени родного человека. Ан нет, ошибся. Не одного. Вон и братец поспешает. А за ним — айн собственной персоной, видны лица двух европейцев. Целая делегация. Как обычно в таких ситуациях, началась суета, приветствия, я пытаюсь одновременно принести свои соболезнования в связи с гибелью отца Тотоми, рассказать о своих приключениях в деревне ниндзя (укороченную версию, конечно), поприветствовать Филиппа Родригеса, познакомиться с англичанином Джоном Фарлоу, но самая главная и прямо убойная новость меня ожидает впереди: в моем замке уже три дня обитает сбежавший из столицы император Японии Го-Нара! Впервые за всю историю Японии наследник богини Аматэрасу покинул Киото, причем тайно, на корабле своего дальнего родственника мелкого дайме Усами Хатэкаямы. Вместе со всеми регалиями и наиболее верными аристократами.

Разумеется, первым делом я поспешил отдать визит вежливости номинальному правителю Японии. Пока ехал к замку, окруженный свитой, меня тепло приветствовали горожане Эдо. Все улицы были забиты японцами, которые, встав на колени, кланялись нашему кортежу. Приятно, черт побери! И видно ведь, что не формальные поклоны — народу я действительно по душе. Детвора машет флажками, люди подкидывают вверх соломенные шляпы… Вот я и в крепости. Вокруг огромное количество самураев. Вижу множество знакомых. Улыбается глава наших лучников Касахара Мотосуги, подмигивает лучший фехтовальщик клана — тайсе Танэда Цурумаки. Отдельно стоят главы семей — Самаза Арима, мои гвардейцы — Хотта и Хосокава Абэ. Ого, а гвардия-то уже одета единообразно. Коричневые кимоно с зелеными полосами-«разговорами». На плечах погоны со звездочками, о которых я рассказывал моим военачальникам, пока мы ждали прибытия дайме Сатакэ. Не вижу старика Хосиму, зато в наличии наш франт Масаюки Хаяси. Опять выбеленное лицо, черные зубы. Оно и понятно — как же этому щеголю пропустить аудиенцию у императора. Наверняка по знатности он может претендовать на персональную встречу. Опять приветствия, поклоны.

Наконец я в парадном зале Эдо. Помещение изменилось до неузнаваемости. Фарфоровые вазы с икебанами из цветов, шелковые ширмы с росписью и даже помпезный трон из черного дерева, украшенный золотом и серебром. На троне сидит полноватый круглолицый молодой мужчина в церемониальных одеждах. В правой руке держит меч, в левой — бронзовое зеркальце, на груди — ожерелье из драгоценных камней. В центре колье — огромный бриллиант. Такие ожерелья в будущем актрисы на церемонии вручения «Оскара» будут носить. Впрочем, кажется, все три предмета являются наследными регалиями императорского дома и передаются от отца к сыну еще со времен седой древности. Церемониймейстер объявляет мое имя и титул (оказывается, я — владетель Восточных земель клана Сатоми).

Надо соблюсти ритуал. Падаю ниц, замираю, прижав лоб к татами. Император первый приветствует меня, просит удалиться присутствующих аристократов. Го-Нара хочет приватной беседы? Что ж, я его понимаю. Сначала приглядываемся друг к другу. Лицо императора мне нравится. Внимательные глаза, высокий лоб с залысинами. А вот дальше начинаются чудеса.

Император снимает свою официальную черную шапочку, отставляет в сторону зеркало и меч, снимает драгоценности с груди и напоследок стягивает парадное кимоно с огромными рукавами (под ним оказывается тонкий белый халат).