— Послушай, я немного погорячился, но я вижу, что ты влюбился в Шантел не менее сильно, чем и я в Марион. Наверное, я поступил бы так же, как и ты.

— Может быть. — Квин снова посмотрел на лестницу. Он не хотел шампанского. Ему хотелось одного — остаться наедине с Шантел, хотя он знал — ей нужно увидеться с Мэтом и поговорить с ним. Она почувствует облегчение, но, может, ее охватит такое же отчаяние, какое охватило и его. Они зашли далеко, но никуда не пришли. — Я искренне сочувствую Шантел. Ей столько пришлось пережить.

— Я тоже. Мэт положил руку ему на плечо. — За последние несколько месяцев я узнал, что любовь может свести людей с ума. Брюстер тоже говорил об этом в своем интервью.

— В каком интервью?

— Оно опубликовано сегодня, целиком посвящено «Чужим», и Брюстер там много говорит о Хейли. Он так ее описывает, черт побери, что кажется, что это реальный человек. Но он высказал и целый ряд верных идей. Например, когда мужчина по-настоящему любит женщину, он видит в ней такое, чего не замечают другие. И не важно, любит она его или нет, возлюбленная остается для него смыслом всей жизни и управляет ею одним фактом своего существования. Знаешь, я даже расчувствовался, читая это интервью, — произнес Мэт с некоторой досадой в голосе. — Думаю, что понял, о чем он хотел сказать. Один раз он даже назвал Хейли Шантел.

— Что?!

— И репортер очень удачно это обыграл. Он заявил, что уж если писатель путает актрису с героиней своей книги, то Шантел, несомненно, получит приз.

— О черт! — Квин ударил кулаком по перила и побежал вверх по лестнице. — Да он же сегодня сам во всем признался! Выплюнул свое признание прямо мне в ладонь.

— Куда ты?..

Но Квина уже не было, поэтому Мэту ничего не оставалось, как переключиться на мысли о Марион.

Прошло не больше минуты.

— Вызывай пожарных! — заорал Квин, прыгая через три ступеньки. — Банный домик горит.

— Горит?

— Она там.

Не успел Мэт поднять трубку телефона, как Квин уже был у двери.

— Он заманил ее туда.

Шантел встряхнула головой, стараясь прийти в себя. Она попыталась встать на четвереньки, но перед глазами все плыло. Одновременно она почувствовала запах дыма, острый и резкий, такой же, как и на съемках. Но сейчас это совсем не спецэффекты, подумала она. Шантел услышала потрескивание и увидела, как загорелся пол.

Брюстер по-прежнему стоял, преграждая путь к задней двери, словно загипнотизированный видом огня, который очень быстро распространялся по помещению. Он не пытался спастись. Он хотел умереть здесь. И забрать ее с собой.

Шантел поднялась, задыхаясь от дыма и дико озираясь. Ее голова болела и кружилась, но она не могла позволить себе роскошь свалиться в обморок. Окна были слишком высоко. До них она не доберется. Передняя дверь была закрыта. Оставался только один выход — тот, который загораживал Брюстер. Надо было торопиться, пока туда не добрался огонь.

Она закашлялась, но Брюстер не услышал этого. Он не сводил глаз с огня, жадно пожиравшего заднюю стену. Жар в бане быстро нарастал, его волны уже достигали ее. Двигаясь стремительно, Шантел схватила полотенце и намочила его в ванне. Потом, обмотав им лицо, стала искать подходящее оружие.

Взгляд упал на музыкальную шкатулку, продолжавшую играть мелодию, которую постепенно заглушал звук бушевавшего пламени. Шантел схватила ее и на подгибающихся ногах приблизилась к Брюстеру сзади.

Он плакал. Она услышала это, занеся шкатулку над его головой. Ее лицо тоже заливали слезы, мешая видеть. Все это очень сильно напоминало сцену, которую она репетировала с режиссером и пыталась понять.

«Я — Хейли», — подумала она.

От дыма у нее помутилось в голове. Она находится в заброшенном домике в Новой Англии. Она — Хейли, и она сама навлекла беду на себя и на всех, кто ее любит. Ошибки прошлого, прошлая любовь, чьи-то чужие жизни. Если бы она не отдала свою любовь и невинность Брэду… А может, Дастину?

Усилием воли она сбросила наваждение. Нет никакого Брэда. Есть только Квин. Квин существует в реальности, а она никакая не Хейли, а Шантел О’Харли. А О’Харли никогда не сдаются.

Плача, она обрушила шкатулку на голову Брюстера.

Он упал к ее ногам, а она присела, дрожа и хватая ртом воздух, в котором оставалось все меньше кислорода — его поглощали пламя и дым.

Неужели она его убила? Шантел посмотрела на дверь, обрамленную языками огня. Это ее единственный выход. Путь к спасению. Она сделала шаг к двери, остановилась и наклонилась над Брюстером.

Он любил ее. Был ли он сумасшедшим или нет, но, что бы он ни сделал, он делал это ради нее. Потом, позже, она во всем разберется, но теперь она не могла спастись, не вытащив из дома его.

Она стащила с себя полотенце и накрыла им лицо Брюстера. Громко треснула потолочная балка, но она не осмелилась посмотреть туда. Она ни о чем не могла думать. У нее была одна задача — спастись. Подхватив Брюстера под мышки, она потащила его к двери. Туда, где полыхал огонь.

Через секунду она поняла, что у нее ничего не выйдет. В легких совсем не осталось воздуха, а ведь она тащила тяжелое тело Брюстера, и нужно было много сил. Огонь опережал ее, с каждой минутой подступая все ближе. Она ощутила на коже жар, словно исходящий из раскаленной печи, и горько пожалела, что у нее не хватило времени намочить несколько полотенец.

В полуметре от двери она оступилась и упала — от недостатка кислорода у нее закружилась голова. Придется двигаться ползком. Ну, еще немного, приказала она себе. О боже, осталось совсем немного!

В эту минуту в ванну упала горящая балка, и Шантел увидела это. От неожиданности она даже не успела испугаться.

— Шантел!

Она услышала этот крик, находясь словно в полусне, — ее сознание начало меркнуть. Но ей каким-то образом удалось проползти еще немного, таща за собой Брюстера.

Квин выбил ногой входную дверь, но не увидел ничего, кроме стены огня. Он снова позвал ее, но ответом был только рев огня. Крыша уже просела. Он бросился по проходу, ведущему к задней двери, но жар загнал его обратно. И тут он увидел Шантел, лежавшую у дальней стены. Их разделяло пламя.

Кашляя от дыма, он обежал здание, впервые в жизни взывая к милости Божьей.

Она доползла почти до самой двери — это было первой его мыслью, когда он увидел ее лежащей без сознания рядом с Брюстером. Заметив свисающую с потолка горящую балку, готовую сорваться, Квин накрыл Шантел своим телом. Балка ударила его по руке и сильно обожгла плечо, но он успел вытащить Шантел на траву.

— Во имя Господа… — начал было Мэт, подбегая к ним.

— Там остался Брюстер, — сумел произнести Квин. — Позаботься о ней.

Квин снова бросился в банный домик, с трудом пройдя через то, что когда-то было задней дверью. Ползя на животе, он подобрался к Брюстеру и схватил его за руку. Пульса он не услышал, но все равно потащил тяжелое тело за собой. Когда обрушилась крыша, он оставил Брюстера лежать на траве, а сам перекатился на спину, чтобы вдохнуть поглубже.