Поначалу приняв Майкла за «агента с высокоразвитым чувством сознательности», Тимоти Лири тем не менее быстро сообразил, что этот человек опасен, поскольку на всех вечеринках, куда его приглашали, он подсыпал в бокалы «кислоту», не предупреждая об этом тех, кто из них потягивал. Лири отделался от него, отправив в Англию и снабдив тысячей экземпляров своих сочинений и запасом ЛСД. Приехав в Лондон, Холлингсхед сразу же разместил на Понс-стрит филиал своего «Фонда Касталиа» и так же, как в Соединенных Штатах, начал приучать желающих к употреблению «кислоты». Перед тем как попасть в тюрьму за хранение конопли (ЛСД тогда еще не был запрещен), он поставил определенное количество «кислоты» директору «Плейбой-клуба» Виктору Лаунсу. Именно из этой партии впервые познали вкус «философского камня» «Битлз».

Посредником при этой операции послужил некий зубной врач, чья подружка присматривала за плейбоевскими «банни»; она-то и попросила у Лаунса немного ЛСД для «великолепной четверки». Обрадовавшись возможности оказать услугу королям поп-музыки, Лаунс передал для них шесть волшебных пилюль. Через несколько дней, поужинав дома у зубного врача, Джон с Синтией и Джордж с Патти отведали кофе, в котором был растворен наркотик. Следом за этим хозяин объяснил им, что они только что выпили, и попросил ни под каким предлогом не покидать его квартиры.

Джон воспринял это предупреждение, как заговор с целью втянуть их в сексуальную оргию, и стал настаивать на том, чтобы немедленно уехать. Вся четверка погрузилась в «астон-мартин» Джорджа, но дантист, в ужасе при виде того, что Харрисон сел за руль находясь под действием «кислоты», вскочил в свой автомобиль и погнался за ними. Харрисон, большой любитель автогонок, принял вызов и надавил на педаль, начав со свистом выписывать виражи и стараясь оторваться от преследователя. Наконец он затормозил возле «Пиквикского клуба».

Оказавшись внутри, Джон начал видеть галлюцинации. Когда стол, за которым они сидели, внезапно стал вытягиваться, ему захотелось оказаться в хорошо знакомом месте, и он решил отправиться в «Ад Либ». Но стоило ему войти в лифт, как светящиеся кнопки стали изрыгать пламя.

Голова дантиста, который не отставал от них ни на шаг, превратилась в голову свиньи. В конце концов компания поехала домой к Джорджу, который вел автомобиль очень осторожно, в то время как Патти порывалась выйти из машины и отправиться бить витрины. Добравшись до места назначения, Джон захотел заняться рисованием и начал изображать карикатуры на «Битлз», ставя внизу подпись «Мы все с тобой согласны». Даже когда все заснули, у Джона продолжались галлюцинации, поскольку, желая смягчить действие ЛСД, он принял вдогонку дозу таблеток. Последнее, что ему запомнилось перед тем, как он погрузился в пустоту, было, что вилла превратилась в подводную лодку, проплывающую вдоль восемнадцатифутовой стены, а он был ее капитаном. Приключение ошеломило Леннона, но отнюдь не помешало ему снова приняться за «кислоту» в августе 1965 года, когда «Битлз» на пять дней остановились в Лос-Анджелесе. На этот раз компанию им составил Питер Фонда, который за несколько лет до того чуть не умер на операционном столе и поэтому без конца повторял: «Я знаю, что значит умереть». (Позднее Леннон использовал эту строчку в песне «She Said»112.) В конце концов Джон велел ему заткнуться. Но когда все перешли за стол, он обнаружил, что ему никак не удается удержать в руках нож и вилку или помешать пище сползать с тарелки на скатерть.

Стоило Леннону проникнуться верой в «кислоту», и его следующий шаг был очевиден.

Он задумал прославить свою веру в песне, которая должна была стать путеводной звездой зарождающейся контркультуры. До него наркотики вдохновляли иных музыкантов. Намеки на это встречались и в композициях джазовых музыкантов, включая Луи Армстронга. Но каждый раз эти упоминания были косвенными или выражались в форме шутки, понятной ограниченному кругу слушателей. Сочиняя песню «Tomorrow Never Knows»113 (это выражение придумал Ринго вместо фразы «you never know what tomorrow will bring»114), Леннон захотел не просто рассказать об ЛСД и описать его действие, но, скорее, объявлял о своем открытии: он решил, что нашел способ спасения души. Изначально озаглавленная «The Void»115 (этот термин был употреблен при переводе на английский язык «Тибетской Книги Мертвых» для обозначения зоны, куда попадают души людей после смерти), эта песня почти дословно заимствует идеи Тимоти Лири. А первая фраза: «Если тебя охватывает сомнение, заставь замолчать свои мысли, расслабься и плыви по течению» – просто цитата из «Психоделического опыта». Что касается музыки, ставшей прообразом того, что впоследствии будут называть «кислотным роком», то она с максимальной достоверностью передает, как Лири описывал восприятие звуков под действием наркотика. Лири писал, что «кислота» производит шипение, треск и постукивания. Леннон и Мартин старались следовать этому описанию: в песне есть и электронное шипение, и треск электрогитар, и стук барабанов. Джон собирался напеть стихотворный текст так, как это делает далай-лама перед сборищем тысяч монахов, но из-за отсутствия необходимой технологии от этой идеи пришлось отказаться. Однако, пропустив голос Джона через динамик Лесли (вращающееся устройство, обычно используемое для придания непрерывного волнообразного звучания гитарам при исполнении «кислотного рока»), гениальный продюсер добился того, что голос Леннона зазвучал, словно голос психоделического муэдзина, созывающего на молитву всех правоверных.

1966 год стал для «Битлз» поворотным. В самом его начале «великолепная четверка» взирала на мир с вершины своей славы, будучи объектом истерического поклонения, примером для подражания всей молодежной культуры, пророческим явлением, указывающим направление движения современного мира.

В 1966 году, вкусив восхитительные плоды собственного труда, «Битлз» внезапно убедились, что в доброе вино оказались подмешаны грозди гнева. Впервые они ощутили на своих губах горький привкус, когда 28 июня прибыли в Токио.

В VIP-зале аэропорта их встретил офицер полиции в штатском, который сообщил, что группа фанатичных крайне правых студентов поклялась перебить их в отместку за выступление в «Ниппон Будокан» (спортивном зале для занятий боевыми искусствами), самом большом крытом зале в городе, которое студенты считали мавзолеем, сооруженным в память японских солдат, погибших на войне. Чтобы обеспечить безопасность «великолепной четверки», власти прибегли к помощи тридцати тысяч вооруженных солдат, что соответствует двум армейским дивизиям. Все эти солдаты были выстроены на пути от аэропорта до центра города и вокруг отеля, в котором, как в осажденной крепости, должны были находиться музыканты в промежутках между выступлениями. Подобные исключительные меры позволили «Битлз» покинуть Японию без ущерба собственному здоровью, тем не менее инцидент, имевший место из-за недостаточной согласованности действий Брайена Эпстайна и японских промоутеров, омрачил азиатское турне. Ситуация в Маниле оказалась еще тяжелее, чем в Токио: откровенно говоря, здесь «Битлз» были недалеки от того, чтобы вообще прервать турне.