Адвокат нервно сглотнул, откашлялся и мотнул головой:

— Нет… Да, в прошлый раз я солгал, опять же испугавшись, что… В общем, солгал, назвав Юру своим дальним знакомым… Или недавним — теперь я уже не помню… Знаю я его… То есть знал… Наверное, лет десять, потому что именно столько лет он прослужил у Жени начальником охраны…

— И подручным киллером, — добавил Турецкий.

— Этого я не знаю! — взвился Боб. — Это, простите, ваше мнение, понятия не имею, какие поручения давал ему Женя, но сильно сомневаюсь, что вы правы… Я понимаю, к чему вы ведете: если Евгений познакомил меня с господином Кругликовым, отрекомендовав как проверенного в деле, хорошего адвоката, это совсем не значит, что тот в обмен предоставил ему этого своего… убийцу!.. Да и для чего, для чего Евгению было убивать своего начальника охраны, а вслед за тем и меня, не просто адвоката, но друга?!

— А затем, — сурово прозвучал бас Славы Грязнова, — что своя шкура в вашей среде всегда ближе к телу!..

— То есть?.. — Шахмин едва не подпрыгнул, развернувшись на стуле в сторону Вячеслава Ивановича.

— Вы отлично понимаете, гражданин Шахмин, о чем я: и вы, и ваш Башкир здорово налажали в деле с болгарами! Один привлек к нему свою любовницу, второй, вместо того чтобы сразу же избавиться от опасной свидетельницы, сделал это в самый неподходящий момент… И оба вы, судя по всему, не удосужились при этом посоветоваться с хозяином, решив «исправить ошибки» до того, как они всплывут. Оба, к тому же, знали слишком много о делах Катка… Рано или поздно от таких, как вы, такие, как он, избавляются, и вам это известно не хуже меня!.. Ну а вы еще и дали столь веский, как теперь выражаются, информационный повод…

— Я никакого отношения к Лидочкиной гибели не имею! Клянусь вам — нет!.. Это — домыслы, только домыслы!..

По лицу Боба вдруг сплошным потоком хлынули слезы, его крупное тело содрогнулось, он уронил голову на руки и зарыдал — тоненько, по-бабьи… Действие укола явно закончилось.

Турецкий бросил на Вячеслава Ивановича быстрый сердитый взгляд и нажал кнопку вызова охраны.

— Попросите сюда доктора, — бросил он вошедшему дежурному. — Он в соседнем кабинете.

На этот раз Шахмину уколов не ставили, предложив только выпить «хирургическую дозу» валерианки, что он покорно и сделал при полном молчании присутствующих в кабинете.

Дождавшись, когда всхлипывания и вздрагивания у Боба прекратятся, Александр Борисович Турецкий пододвинул Шахмину взятый у Романовой протокол.

— Прочтите внимательно и подпишите, — вздохнул он. — Думаю, есть смысл прерваться до следующего раза… И подумайте, Борис Николаевич, как следует, стоит ли вам защищать человека, так легко отдавшего вас в руки убийцы…

— Я его не защищаю, — произнес адвокат, успевший взять себя в руки. — Более того, повторяю, я от своих показаний не откажусь — хоть на очной ставке, хоть на суде.

— Я имел в виду не господина Кругликова, прозванного, насколько нам известно, в определенных кругах Непотопляемым… — покачал головой Турецкий. — И вы меня отлично поняли… Не понимаете вы только одного: пока ваш «друг детства» Евгений Адамович Катальников находится на свободе, гарантировать вам полную безопасность реально не сможет никто, даже в Матросской Тишине. Ваше благородство он вряд ли оценит… Подумайте об этом!

— Может, зря ты прервал допрос, — первым, после того как задержанного увели, заговорил Константин Дмитриевич Меркулов. — На мой взгляд, его вполне можно было сейчас «додавить»…

Александр Борисович поморщился и с упреком посмотрел на Меркулова:

— Я, Костя, не палач, а следователь! Ты прекрасно знаешь, что у меня другие методы и «додавка» полумертвого от страха подследственного в их число не входит!..

В дальнем углу кабинета у кого-то из присутствующих зазвонил мобильный телефон, разразившись бетховенской темой, известной среди музыкантов под названием «Судьба стучится в дверь»… Знающий эту мелодию Турецкий, глянув, у кого именно «труба поет», невольно усмехнулся: связь включил полковник госбезопасности Анисимов. Похоже, у Михаила с чувством юмора все в порядке… Однако, глянув на лицо полковника, Турецкий сразу же прогнал с лица улыбку. Тому явно было не до юмора, во всяком случае, в данный момент.

Отключив связь, Анисимов мрачно поглядел на Турецкого.

— Неужели… ушел?! — не выдержал Меркулов, тоже пристально наблюдавший за полковником.

— Дело не в этом, — сухо произнес тот, мотнув головой. — Непотопляемого взяли час назад. Погиб наш спецназовец, отличный оперативник… Я его знал… Двое ранены: у этой сволочи там не охрана, а целая вооруженная банда оказалась…

— Ранены серьезно?! — быстро спросил Турецкий, у которого вдруг как-то нехорошо, в ускоренном ритме забилось сердце.

— Ваш — довольно легко, в предплечье, кажется… Наш — средней тяжести, как говорят в таких случаях доктора… Какого дьявола, Александр Борисович, туда вообще понесло этого вашего Померанцева?!

— Валера… Валера — ранен?!. — Галочка Романова вскочила со своего места, опрокинув стул, на котором сидела во время допроса адвоката, и тут же зажала рот ладонью.

— Померанцев?! — Подчиненные Турецкого редко видели своего шефа в таком состоянии, моментально побледневшим, с отчетливо заходившими желваками.

— Да не переживайте вы так, — сухо бросил Анисимов. — Говорят, кость не задета, их в Склифосовского увезли, хотя, на мой взгляд, вашего следовало бы в Кащенко… Насколько я понял по вашей реакции, на взятие Непотопляемого его никто не отряжал даже в качестве следователя… Не говоря о том, что никто не просил лезть под пули!..

— Я совершенно определенно приказал Валерию отправляться домой, — выдохнул Турецкий и неожиданно стукнул кулаком по столу. — Ну, пусть только объявится, инициатор хренов… Капитан Романова, немедленно прекратите разводить сырость!..

Слава Грязнов нервно хмыкнул, покосившись на свою «крестницу», но вступаться за нее не стал. Так же как не стал в присутствии Анисимова упрекать Сашу за то, за что упрекал не раз: с его точки зрения, Турецкому следовало быть со своими подчиненными пожестче, а уж Померанцева это касалось в особенности — с его темпераментом и вольнолюбием…

Допрыгался, голубчик! Хорошо еще, что вообще жив остался.

— Ладно, — хмуро произнес Александр Борисович, подводя черту под этой богатой событиями ночью. — Думаю, анализ результатов допроса Шахмина, так же как план дальнейшего следствия, мы обсудим завтра на свежую голову… Заодно и с юрисдикцией разберемся… Предлагаю всем отправляться по домам и выспаться, совещание оперативно-следственной группы завтра, скажем, в полдень… Возражений нет?

Возражений не было. И вскоре в кабинете Турецкого остались только Александр Борисович с Костей Меркуловым.

— Тяпнем понемногу? — исключительно для проформы поинтересовался Турецкий, уже раз-ливавший по рюмкам извлеченный из сейфа коньяк.