— Был. Но у нас не получилось жить вместе.

— Ты говоришь об Алексее? Почему? Он сильный. Он намного сильнее, чем ты думаешь.

— Тогда почему ты ненавидишь его?

— Это неправда, — спокойно ответила она. — Я лишь проверяла, подходит ли он тебе. Знаешь, теща всегда испытывает своего зятя. И могу сказать, что он подходит. Он достоин... Но, Алена, доченька! Почему ты не следишь за собой? Почему не носишь платья? Ты же выглядишь как мальчишка. Эти ужасные джинсы, вся перемазанная. Откуда в тебе все это? Ведь я воспитывала тебя по-другому. Откуда?

— Я не знаю, — промямлила я.

— Алена, я тебя люблю больше всех на свете. Но ты должна понять, что ты больше не ребенок. Ты взрослая женщина. Ты должна быть особенной и выделяться среди остальных.

— Что же мне делать?

— Преодолей страх. Ты обязана заглянуть во тьму, которая тебя пугает. Только тогда ты станешь той, кем должна.

— Кем?

Она не ответила.

— Ты обязательно должна найти древо, — сказала мама. — Оно даст тебе важное откровение. Когда найдешь его, возвращайся сюда. Я буду ждать.

Мне не хотелось уходить, хотелось остаться у ее колен, но она легонько отстранила меня. Я поднялась с пола и внимательно посмотрела на нее. Ее мягкую улыбку и лучезарные глаза хотелось помнить как можно дольше...

Когда я разлепила веки, то увидела перед лицом еловые лапы. Солнце стояло почти в том же месте.

Вертолета не было.

Я спала около часа, но этого оказалось достаточно, чтобы прошла усталость. Сладкие воспоминания, оставшиеся после сна, грели душу. В глазах стоял царственный облик мамы, а в ушах звенел ее голос. Я словно побывала рядом с ней. И теперь чувствовала ее незримую поддержку.

Эта поддержка была весьма кстати перед чудовищными испытаниями, о которых я даже не догадывалась, но которые мне предстояли сегодняшним вечером.

С того момента как мы расстались с Максимкой, я находилась в пути больше трех часов, а вершина, казалось, не приблизилась ни на метр. Правда, кое-что изменилось. Стало тяжелее дышать, а воздух заметно похолодел. Я обмотала шею шарфом и натянула на голову спортивную шапочку.

Вскоре со мной начали происходить чудеса, которые трудно описать словами. Меня охватила эйфория и странное ощущение вседозволенности. А затем я почувствовала, что у меня в голове возник посторонний... Жуткая галлюцинация. Но понятно, откуда она взялась. Я поднялась высоко, примерно на тысячи три метров над уровнем моря, в организме стала развиваться горная болезнь, которая влияет на психику.

Через полсотни шагов вырубился слух. Резко. Внезапно. Я уже не слышала звуков. Вместо них в ушах возник истеричный вопль, рожденный не разумом — я уверена, разум не может породить такое. Затем от шейных позвонков по плечам и спине распространилось жжение — верхняя часть тела налилась расплавленным свинцом и потянула к земле.

Пять шагов, и меня пригнуло к бурой траве, опустив на четвереньки. Я упрямо пыталась ползти, но чья-то тяжелая рука словно тыкала носом в землю. Вопль, раздающийся в ушах, делался только громче. Я пыталась сопротивляться атаковавшему меня невидимке, но он был намного сильнее, и я не могла ничего сделать, лишь в глазах от натуги плыли кровавые круги...

Вопль оборвался.

Со всех сторон меня окружал черный дым. Густой, с едким запахом, клубящийся — он показался мне живым существом. Кровожадным потусторонним хищником, который догнал свою жертву и теперь неспешно кружит возле нее. Я раскрыла рот, чтобы заорать от страха, но язык не слушался. Из горла вырвались какие-то нечленораздельные звуки.

Я думала, что это конец. Но дым вдруг стал развеиваться. Слух моментально вернулся, и в уши ворвался грохот вертолетных лопастей. Невидимая тяжелая рука, пригибающая меня к земле, исчезла.

— Ты с ума сошла, бежать от хозяина метки? — раздался рядом со мной голос— Это самоубийство! Я же тебя просил!

Мерфи навис надо мной. На нем был теплый шерстяной свитер, кожаная куртка и джинсы. На ухе — гарнитура «блютус». После черного дыма я была счастлива видеть его, путь даже такого сердитого.

Парень помог сесть. Меня трясло и ломало, как при героиновом голоде. Позади него на склон опускался вертолет. Тот самый, темный «Найт Хоук».

Как все отрицательно!

Дверца на борту вертолета отодвинулась, и два знакомых охранника стали сбрасывать на землю большие сумки со снаряжением. Когда сумки закончились, боевики спрыгнули на склон сами. После них из салона появился Ирбис и, осмотревшись, тоже прыгнул вниз.

По комку, подступившему к горлу, я поняла, кто появится следующим. И предчувствие не обмануло.

Последним из вертолета черной тенью выпрыгнул Кларк.

— Больше не делай глупостей, — быстро заговорил Мерфи, не глядя на меня. — Держи рот на замке, и тогда я смогу что-то сделать. Самое главное, не перечить ему!

Вертолет ушел в небо, оставив на земле людей. Двое боевиков сортировали снаряжение. Кларк и Ирбис направлялись к нам, причем майор держался в нескольких шагах от своего босса. И через мгновение я увидела — почему.

Глаза Кларка были задернуты чернотой, а возле его рук клубилась угольная пыль. Пожалуй, в этот момент я впервые с невероятной силой осознала то, о чем раньше лишь догадывалась и даже знала, но не решалась сказать себе открыто.

Я имею дело с демоном, а не с человеком.

Залитые тушью глаза выделялись на бледном мертвенном лице. Было невозможно понять, куда они смотрят, потому что в них не было зрачков. Когда Левиафан вырос надо мной, от вьющейся возле рук угольной пыли почти не осталось следа, хотя Ирбис продолжал держаться от него на почтительном расстоянии.

Мерфи поднялся и доложил шефу, стараясь не смотреть ему в лицо:

— Вы вовремя успели, господин Левиафан. Еще чуть-чуть, и пришлось бы соскребать ее со склона.

— Можно было не торопиться, Мерфи. Невелика беда, если бы одной рабыней Арьяварты стало меньше.

На этих словах меня прошила дрожь. Не от осознания их смысла — от одной только интонации. Уверена, что Мерфи с Ирбисом чувствуют то же самое, недаром прячут глаза.

Левиафан повернул голову, и меня пригвоздило к земле. Теперь он смотрел на меня.

— Значит, древо Ашваттха находится на вершине горы? Вот так сюрприз!

Я хотела сказать, что он ошибается, но, во-первых, не могла, а во-вторых, любое отрицание только укрепило бы его догадку.

— Простите меня, повелитель, — подал голос Ирбис— На вершине горы нет никакого древа. Мы не раз летали над ней. Там пусто.

— Оно там, — произнес Левиафан. — Теперь я знаю. Магические поля не только охраняют древо от случайных прохожих, но и скрывают его от любопытных взоров. Но ведь мы не случайные прохожие, так? У нас есть пропуск...