Он подошел к ней. Их отражения в зеркале гостиничного номера были обрамлены красивой овальной рамой.

«Давай сегодня не будем беспокоиться о голодающих детях. Ты такая красивая».

Она повернулась, обняла его за шею и заглянула в его удивительные небесные глаза.

В тот момент ей следовало бы сказать ему, что она любит его больше жизни, больше детей, которых не дал им Господь. Почему же она не сказала?

«Особенность шелковых вещей в том, — сказал он, проводя руками по ее спине, — что они снимаются так же легко, как надеваются».

Ее тогда пронзило острое желание — она это точно помнит. Но время для зачатия было неподходящим.

«Время неподходящее» — так и сказала она, не замечая, как эти слова больно ранят его.

Дура! Идиотка. Какая же она идиотка!

На смену этому воспоминанию пришло новое, более позднее. Они по делам оказались в Сан-Франциско. Она запускала рассчитанную на большую аудиторию кампанию для одного клиента национального масштаба. Конлан решил поехать с ней. Он хотел закончить эту командировку романтическим уик-эндом, во всяком случае, он так говорил. Она согласилась, потому что… в общем, к тому времени их романтические свидания уже давно ушли в прошлое.

В баре «Променад», расположенном на тридцать четвертом этаже, они выбрали столик у окна, из которого открывался вид на лежащий внизу Сан-Франциско. Конлан извинился и пошел в туалет. Энджи заказала себе «Космополитен», а для него — порцию бурбона «Мейкерз Марк» со льдом. В ожидании она принялась снова изучать статистический отчет компании. Официантка принесла напитки.

Энджи пришла в ужас, когда увидела счет.

«Семнадцать долларов за один «Космополитен»?»

«Это же «Променад», — пояснила официантка. — Очарование заведения обходится дорого. Так уносить напитки или нет?»

«Нет, не уносите, спасибо».

Конлан вернулся через минуту. Едва он сел, Энджи перегнулась через стол и заявила:

«Мы отсюда уходим. Семнадцать баксов за один коктейль!»

Он вздохнул, потом улыбнулся. А не вымученная ли была у него улыбка? Тогда она об этом не думала.

«На сегодня мы отменяем экономию, к которой так серьезно относитесь вы, Десариа. Энджи, у нас есть деньги. И мы можем потратить их».

Наконец-то она все поняла. Он поехал с ней в ту командировку не за романтикой, а в поисках другой жизни. Таким образом он пытался примириться с мечтой, которая так и не стала явью. Он хотел напомнить себе — и ей, — что и без детей они могут жить полной и прекрасной жизнью. Для него та поездка была бегством из погруженного в гнетущую тишину дома с пустой детской.

Ей следовало бы сказать: «Тогда я выпью три порции… и закажу омара». И все было бы так легко. Он поцеловал бы ее, и, возможно, у них началась бы новая жизнь.

А вместо этого она расплакалась.

«Не надейся, что я сдамся, — прошептала она. — Я еще не готова отступать».

И после этих слов начало новой жизни утонуло в ее упрямстве.

Почему же она не заметила очевидной истины? Ведь все это время она считала, что их брак разрушило отсутствие ребенка. Да, это было правдой, только неполной. На самом деле их брак разрушила она, собственными руками. Неудивительно, что он развелся с ней.

«Дважды за этот год я видела, как он плачет в своем кабинете… Как грустно, что он плакал здесь, в кабинете…»

В субботу вечером ресторан был полон. Все столики были заняты, а в уголке ждала своей очереди горстка страждущих. Энджи радовалась такому наплыву посетителей. Это означало, что у нее не будет времени на размышления о том, что ей очень не хотелось делать.

Перед закрытием в зале появилась Мира.

— Ну? — нетерпеливо сказала она. — Ливви говорила, что ты решила повидаться с Конланом. Как прошла встреча?

— Не очень хорошо.

— О! — Оживление Миры вмиг исчезло, она сразу сникла. — Сожалею.

— Ты не представляешь, как я сожалею.

«Любовь помогает выдержать самые трудные испытания.

И она сама может стать испытанием».

Все выходные Лорен вспоминала свой разговор с Энджи и продолжала надеяться, что ответ вот-вот найдется, она только должна догадаться, где он. Но пока она не видела ни одного решения, которое ее бы устроило.

Ей не хотелось становиться матерью.

Ей не хотелось родить ребенка и отдать его приемным родителям.

А больше всего ей не хотелось быть беременной.

К воскресенью беспокойство Лорен достигло такого предела, что она почувствовала себя больной. На работе она старательно избегала Энджи и ускользнула из ресторана, ни с кем не попрощавшись. Домой она пошла пешком, не став садиться в автобус. Она изо всех сил пыталась хоть ненадолго забыть о том положении, в котором она оказалась, но ее ни на мгновение не покидало сознание, что ребенок здесь, внутри ее.

Зарядил дождь. Лорен накинула на голову капюшон и продолжила свой путь. Погода полностью соответствовала ее настроению. Она по-своему даже получала наслаждение от промозглого холода.

Свернув за угол к дому, она увидела его. Вымокший до нитки Дэвид стоял перед ней с букетом красных роз.

— Привет, Трикси.

Радость от встречи с ним охватила Лорен горячим пламенем, заставив забыть обо всем. Она подбежала к Дэвиду и бросилась ему на шею. Он приподнял ее и сжал в объятиях так, что она едва не задохнулась.

«Он любит меня!»

В последние дни она совсем об этом забыла. Нет, она не одна. Она не повторит судьбу матери.

Дэвид поставил Лорен на землю. Она улыбнулась ему, смаргивая с ресниц капли дождя.

— Я думала, ты вернешься только завтра утром.

— Я так скучал по тебе, что решил вернуться пораньше.

— Вряд ли это обрадовало твою маму.

— Я сказал ей, что у меня контрольная по химии. — Дэвид лукаво усмехнулся. — Нам же не надо, чтобы в Стэнфорде передумали. У меня золотое будущее, разве ты не знала?

Лорен сникла. У него действительно золотое будущее — Стэнфорд.

Она снова остро ощутила свое одиночество. «Какой же он ребенок, — подумала Лорен, чувствуя, как он отдаляется от нее, хотя и продолжает держать ее в своих объятиях. — Я должна рассказать ему о беременности — так будет правильно».

— Я люблю тебя, Дэвид. — Лорен против воли заплакала, но слезы смешивались с дождем, так что Дэвид ничего не заметил.

— Я тоже тебя люблю. Давай-ка сядем в мою машину, а то мы под дождем наверняка схватим простуду. — Он улыбнулся. — Эрик устраивает у себя дома вечеринку.

Лорен хотелось сказать: «Нет, не сегодня», подняться вместе с Дэвидом в свою обшарпанную квартиру и плотно закрыть дверь своей спальни. Однако она понимала: как только они окажутся наедине, она все расскажет ему, а сейчас она была к этому не готова. Она решила, что еще один вечер безмятежности ничего не изменит и они останутся Спиди-Гонщиком и Трикси, веселыми, хохочущими в кругу друзей.