– Ты готовишь божественно.

– Правда, нравится? – спросил он, и я рассмеялась.

– «Правда, нравится» – этого даже не начинает покрывать того, что я хочу сказать. Я настолько в восторге, что планирую украсть Вовкину порцию. Если мне удастся, то и твою – хотя бы частично. Если бы ты был шеф-поваром в ресторане, я бы подняла тебе зарплату, но ты – просто мой любовник, отсюда и идея того, чем я могу тебе отплатить.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – улыбнулся Герман. – Говори.

– Как тебе идея одного купона на безвозмездное применение одной сумасшедшей фантазии без ограничений и без осуждения.

– Ты должна быть весьма осторожна в выборе терминов, Лиза, – вдруг сказал Герман строго, отложив в сторону нож и вилку. – Не говори мне про «без ограничений» и «без осуждения», а то я могу поверить, и тогда тебе придется узнать мои тайные черные мечты.

– Я обожаю черные мечты. Особенно тайные. – Я захлопала в ладоши и выронила вилку, та со звоном упала на пол. – О, кто-то придет.

– Может быть, твой муж? – предположил Герман.

Каждый раз, когда речь заходила о Сереже, я испытывала муки совести за то, чему подвергаю Капелина, но потом я вспоминала свой сон, и как он сидел напротив и говорил, что нам надо расстаться, и мне становилось легче оставаться непреклонной.

– Вряд ли это мой муж. Он в слишком далекой командировке, в Белоруссии, так что не стоит волноваться.

– Скажи, а почему тебе муж хотя бы утюга не купит? Он все работает, работает, а никаких изменений нет. И стирать ты ездишь ко мне? Разве это нормально? В конце концов, стиральная машина стоит копейки.

– Не копейки, – нахмурилась я. – И у нас другие насущные проблемы, поверь.

– Какие? Скажи мне, может быть, я помогу. В конце концов, если ты и осталась с мужем, это не значит, что я не могу тебе помочь, верно? Я не могу смотреть, как ты выбиваешься из сил. И вообще, знаешь, я признаю – я совершил ошибку. Хочу начать платить тебе за секс.

– Интересно, как мне рассчитывать тариф? – ухмыльнулась я, а Гера внезапно помрачнел.

– Зачем ты меня мучаешь? Я не понимаю, как ты можешь так спокойно вести себя. Как ты с ним живешь, с мужем своим? Как ты с ним спишь? Вот этот вопрос можешь ты мне прояснить? Как ты с ним спишь? У него тоже есть купон на фантазию? Что именно он любит с тобой делать? Отличается это от того, что делаем мы? Кто тебе больше нравится? С кем тебе лучше? Нет, не отвечай, потому что я все равно буду сомневаться. И вообще я не могу так! – Он вскочил, оттолкнув тарелку. – Я не могу тебя ни с кем делить. Это не в моей природе, не в моих правилах, понимаешь?

– И все же ты здесь, – прошептала я.

В этот момент в дверь позвонили. Мы с Герой переглянулись и, не сговариваясь, посмотрели на упавшую вилку.

– Я надеюсь на то, что это он. Я все ему скажу. Мне плевать. Тебе нужно будет выбирать.

– Не смей! Это же мой муж, моя семья, дети! – крикнула я, выходя в коридор. Я вдруг подумала – вот будет смешно, если на пороге и в самом деле окажется мой муж Сережа Тушаков. Раскаявшийся, с повинной головой. С моим компьютером, возможно. Точно без денег с кредитной карточки, их он наверняка уже давно потратил. Денежные проблемы всегда были одним из самых крепких уз, которыми он был ко мне привязан. У меня можно было жить, я его кормила. Я стирала ему, конечно, когда у меня еще была стиральная машина. Гера прав, стиралка стоит не так дорого, но Капелин не знает о долге в триста тысяч. Я выбивалась из сил, чтобы только погашать кредитные проценты, чтобы не было «качелей», чтобы долг не начал расти в геометрической прогрессии. Я предпочитала называть этот долг моим кредитом «на развод». Стиралка подождет, тем более что мне нравилось пользоваться Гериной. Пока программа крутила вещи, мы тоже… «крутились» как могли. Купон, почему я раньше не подумала про купон. Интересно, какие у Капелина фантазии.

– Привет! – на пороге стояла Майя, в руках у нее был игрушечный самосвал. – Чем это у тебя таким вкусным пахнет, я тоже хочу. Занята?

– Нет, заходи. А пахнет стейками, которые мы все уже слопали, к сожалению. Так что ты пролетела мимо кассы.

– Конечно, вы все слопали. Нет, чтобы оставить Майке хоть чуть-чуть. Все как всегда!

– Так, не надо прикидываться сиротой. Майя, ну, чего стоишь? Заходи, ты как сама-то? Ты жива вообще? Ты, мне кажется, в последнее время из телевизора даже не вылезаешь. Тебе не приходится еще прятаться от журналистов? Не отвечать на звонки, не открывать дверь? Нанимать вооруженную охрану? Если будешь выбирать, бери кого-нибудь типа Кевина Костнера из «Телохранителя», такого же сильного и красивого…

– Если честно, в каком-то смысле все это – сильный перебор, и я устала от этого всего просто безумно. Вчера ко мне в квартиру журналистка какая-то попыталась проникнуть вместе с моим учеником. Причем не то что бы она ворвалась в квартиру – это было бы противозаконно. Нет, она подкупила моего ученика, чтобы попасть ко мне под видом потенциальной студентки. Представляешь себе картину, я ее тестирую, задаю вопросы, пытаюсь понять, как дура, уровень ее грамматики, спрашиваю о целях и задачах. А стоило мне на кухню выйти за водой для нее же, по ее же просьбе, так она принялась все вокруг фотографировать. Мы с ней практически подрались, я у нее фотокамеру отняла и ногами разбила, можешь себе такое представить? – Майка рассмеялась. – Я проявила насилие. Да я поверить не могу.

– Странно, что ты все еще продолжаешь преподавать, – пожала плечами я.

Майка посмотрела на меня озадаченно:

– Почему странно?

– Ну, не знаю, ты же теперь звезда. Все, что произошло… теперь уже ничто не может быть прежним. Кстати, как Костик? Он не вернулся?

– Шутишь? – Майя сощурилась и хмыкнула. – После того, как на каждом федеральном канале рассказали о моем романе с Иваном? Кто угодно, но только не Костик. А у тебя, как у тебя дела с Германом? Он уже знает?

– О чем? О чем должен знать Герман? – донесся до нас звук с кухни.

Майка покраснела и посмотрела на меня со смущением.

– Ой, ты здесь!

– Ты же уже знаешь, что Майка теперь – великий русский писатель? – спросила я легко, шутливо, и Герман вышел улыбаясь, поздравил Майю с этим замечательным событием, да так официально и торжественно, что Майка зарделась еще больше.

Гера ушел, на кухне полилась вода, кажется, он решил помыть посуду. Майка с выражением кивнула в сторону кухни и присвистнула.

– Неплохо, неплохо. Значит, развлекаешься? Мучаешь мужика?

– Мы все, как мне кажется, не скучаем. Так как тебе оно – быть звездой? Переедешь теперь в особняк на Мальдивы?

– Все шутишь? Мальдивы я не люблю, я бы переехала куда-нибудь пооживленнее, в Рим, к примеру. Итальянский бы выучила. А если честно, я никак не могу осознать этой мысли, мне все время кажется, что это не про меня. В свое время я именно из-за этого и решила убрать книгу из продажи. Я ничего не хотела менять, понимаешь? Особенно я не хотела менять своей тихой жизни. Ладно, что выросло – то выросло. Держите ваш самосвал, Вовка у меня его сто лет назад забыл. – И Майя протянула мне пластмассовое чудовище. Я забрала его, потом, чуть поколебавшись, пробормотала: