степени превосходный, что при его помощи предметы казались почти в тысячу раз больше и более чем в тридцать раз ближе, чем при наблюдении простым глазом».

Только в руках Галилея этот инструмент из игрушки, в которую её превращали другие, рассматривая птиц на ветках и соседок за забором, сделался могучим орудием познания. А в судьбе учения Коперника этот инструмент сыграл решающую роль. Именно зрительная труба дала Галилею аргументы в пользу коперниковой системы, те, которых у него не было в 1597 году, когда он получил от Кеплера отчаянное письмо с мольбой о поддержке. Тогда рука Кеплера осталась протянутой, не встретив дружеского пожатия. Галилей написал, что знает много доводов в пользу коперниковой системы и в опровержение существующих против неё возражений, он согласен с Кеплером, но… не выступил публично с поддержкой. Его не так пугают гонения и насмешки, которые сыплются со всех сторон на автора системы, за которую ратует Кеплер, как обезоруживает отсутствие веских доводов в пользу Коперника…

Что же это за решающие доводы, которые Галилей получил с помощью зрительной трубы? И как это случилось?

«Как мне хочется посмеяться!»

12 марта 1610 года стало особой датой в истории науки и в судьбе Галилея. В этот день на жизнь Галилея легла тень трагического конца. В этот день вышел «Звёздный вестник», где Галилей оповещал мир о своих открытиях в космосе.

Он видел собственными глазами горы и глубокие кратеры на Луне!

Он видел отдельные звёзды и кучки звёзд в Млечном Пути, многие звёзды, не доступные невооружённому глазу!

Он видел планеты, движущиеся вокруг Юпитера точно так же, как движется Луна вокруг Земли! Сначала Галилей насчитал три планеты, а через шесть ночей ему явилась четвертая. Галилей назвал незнакомок лунами Юпитера…

Да, он узнал — не на бумаге, не путём расчётов, — ему показала зрительная труба, что в просторах Вселенной существует звёздный мир, похожий на Солнечную систему как две капли воды…

Галилей не убеждал, он просто показывал всякому желающему Юпитер и его четыре луны. Этот образчик Солнечной системы яснее слов делал понятным каждому то, что говорили смельчаки о системе Коперника.

Да, это были неопровержимые доказательства правоты польского астронома. Получив их, Галилей с восторгом пишет Кеплеру:

«О мой дорогой Кеплер, как мне хочется от души посмеяться вместе с вами! Здесь, в Падуе, есть профессор философии, которого я многократно и настойчиво просил посмотреть на Луну и планеты в мой телескоп, но он упрямо отказывается. Почему вас нет здесь? Как бы мы похохотали с вами над восхитительной глупостью! А послушать только, как профессор философии в Пизе рассыпает перед великим герцогом логические доказательства, стараясь как бы с помощью магических заклинаний изгнать новые планеты с неба!»

Со студенческих лет Галилей вёл словесные бои с «бумажными философами», как называл он псевдоучёных, заменявших истинные знания болтовнёй. Теперь он наслаждается своей победой и смеётся над беспомощными попытками невежд удержать свои позиции.

В 1611 году Галилей делает новое открытие — и Венера вращается вокруг Солнца! Он обнаружил фазы Венеры, подобные изменяющимся фазам Луны.

Разумеется, это была сенсация. Мир ответил на неё взрывом восторга. Университетское начальство — повышением жалованья Галилею до 1 000 гульденов. В их глазах он возвысился до половины Кастелиани (2 000 гульденов), профессора, который и в своих лекциях, и в своем мировоззрении ухитрился в XVII веке оставаться на уровне аристотелевых времён.

Галилей оказался «неблагодарным». Он покинул Падую и переехал во Флоренцию. Тут его обласкали — он получил титул великогерцогского математика и философа, был осыпан подарками и освобождён от преподавания.

Многие иезуиты начали подражать Галилею и изучать периодические движения планет. Кардинал дель Монте писал великому герцогу Тосканскому: «Галилей доказал свои открытия с такой очевидностью, что все просвещённые и понимающие дело люди познали истину и прониклись удивлением».

Кардинал Барберини восхвалял Галилея в латинских стихах. Но друзья не радовались. Они боялись за него. Во Флоренции безраздельно господствовали иезуиты.

А от любви до ненависти — один шаг.

Галилей не разделял их опасений. Он радовался свободному времени и независимости, столь необходимым ему для продолжения астрономических наблюдений. Состояние подъёма не покидает его. Не покидает и удача: он делает новое открытие — наблюдает Сатурн в сопровождении двух малых боковых звёзд. Об этом Галилей с радостью сообщает Кеплеру в зашифрованном письме.

Ему приходится проявлять осмотрительность. Удивление перед его открытиями уступило место зависти и даже враждебности. Влиятельные враги и доносчики настраивают против него иезуитов, и те открыто преследуют Галилея, подстерегают каждый промах, неосторожное слово. Более того, то один, то другой из завистников приписывает себе открытия Галилея.

Обстановка вокруг Галилея накаляется. Появились новые друзья, но врагов появилось больше. Его открытия обсуждались, искажались, использовались в самых разных целях. Галилей не оставался в стороне от споров. Он не скрывал своих взглядов. Не отмалчивался. Он попадал во всё новые и новые водовороты. Ему бы осторожность Коперника или хотя бы осмотрительность Кеплера. Но он другого склада.

Галилей допускает очередной промах. Он публикует трактат, опровергающий Аристотеля. Враги отвечают возражениями против галилеева трактата.

Не печатать! Не высказываться публично! Вот заповеди, которые внушали Галилею друзья. Возможно, эти советы нельзя назвать нравственными, но в обстановке травли, разгула инквизиции к ним, наверно, нужно было прислушаться. То же советовал Галилею и друг его отца: не печатать ничего такого, где бы система Коперника не была выставлена простой гипотезой, и избегать упоминаний о библии…

Галилей не принял совета. Выступал, спорил, боролся. И давал врагам разить себя. Он ничего не скрывал, не закрывал слабые места щитом, не прятался в укрытия. Он шёл навстречу гибели с поднятым забралом.

В 1615 году сочинения Коперника были запрещены. Галилей был извещён об этом. Его обязали хранить молчание относительно движения Земли.

Галилей вынужденно «тихо» живёт во Флоренции до 1623 года. Но он с трудом сдерживает свой полемический азарт. И снова ввязывается в спор, теперь по поводу трёх комет, замеченных в 1618 году, о которых иезуит Грасси написал трактат. Один из учеников Галилея опровергает взгляды Грасси в своём труде. Но… все узнают почерк учителя. Грасси в гневе обрушивается на Галилея. Галилей не слушает удерживающих его друзей и вступает в полемику. Самое любопытное в этой истории то, что его теория комет не лучше теории Грасси! Но изложена она с такой издёвкой, талантом, словом, столь блестяще, что вызывает общий интерес, сочувствие и… лавину зависти со стороны друзей Грасси. Они решают погубить победоносного противника.

Этому способствует и ряд перемещений в церковной