Когда Джоди уже легла спать, позвонил Рон. Я рассказала ему о положительной реакции.

— Дети вроде нее редко привязываются к кому-то, — сказал он, моментально подмечая мои невыраженные чувства. — Это не ваша вина, Кэти.

Он расспросил меня о нашей семье, о том, как Джоди общается со всеми ее членами. Он описал процедуру знакомства: письмо — это ее начало, а их с женой совместный визит к нам на следующей неделе станет продолжением.

— Никогда не нужно торопить события. Джоди вам доверяет, и нужно какую-то часть этого доверия перенести на нас.

Он говорил, а я удивлялась: сколько он знает о Джоди! Он, должно быть, изучил ее дело от корки до корки — мы говорили больше часа. Было приятно общаться с человеком, который знает, что делает. Он совсем не походил на всех остальных. Джилл, конечно, делала все, что в ее силах, но она была лишь винтиком в огромной машине, и изменить что-либо было не в ее власти. Она могла только предполагать и задавать вопросы. Эйлин должна была проявить заинтересованность как социальный работник, но демонстрировала свою профнепригодность, некомпетентность и, если уж совсем честно, халатность по отношению к делу. Год спустя она все еще почти ничего не знала о деле Джоди, она не потрудилась даже познакомиться с ней поближе или хотя бы формально выполнять свои обязанности. Только разговаривая с Роном, я почувствовала, что часть той ноши, которую я так долго несла в одиночку, переложили на чужие плечи. Я даже не понимала до сих пор, насколько одинокой была. Все это время только мы вдвоем, я и Джоди, сражались за нее, в то время как неповоротливая система социальной помощи топталась на месте. Теперь я наконец верила в то, что Джоди небезразлична еще кому-то.

На вопрос, что мне сказать Джоди об их визите, он попросил не говорить многого, но записать все ее вопросы и сказать, что Рон и Бетти на них ответят, когда приедут.

Я отправилась спать счастливее, чем обычно. Джоди обрадовалась, и Рон казался разумным и ответственным человеком. Может, они были нравы, может, все к лучшему…

На следующее утро, когда все ушли в школу, я рассказала Джоди, что звонил Рон.

— Чего ему надо? — фыркнула она, отталкивая тарелку с овсянкой, которую только что сама просила.

Может, она не поняла, что Рон — это тот человек, который прислал ей письмо?

— Спрашивал про тебя. Он прислал тебе то чудесное письмо, помнишь? Они приедут к тебе на следующей неделе.

— Не хочу. Замолчи. Уйди.

— Джоди… — начала было я, но решила не давить на нее. Сделаю, как советовал Рон, и не буду говорить много.

На следующий день она не вспоминала ни о Роне, ни о Бетти, ни о письме, а снова погрузилась в себя и все больше молчала. Укладывая ее в постель, я увидела, что она разорвала письмо на кусочки и бросила на пол. Не обратить на это внимания было бы странно, ведь я достаточно хорошо знала Джоди: именно так она выражает свою злобу. Я подобрала обрывки и присела на край кровати.

— Я знаю, что это все непросто, солнышко. Всем нам непросто. Расскажи мне, что ты сейчас чувствуешь. О чем думаешь? Я могу тебе помочь?

Она вся сморщилась и бросилась мне в объятия. Я крепко обняла ее, прижимая ее голову к груди, а она жалостно плакала.

— Что такое, Джоди? Расскажи мне, пожалуйста. Я правда хочу помочь.

Она немного подумала и выпалила:

— Они сделают то же, что и остальные. Не хочу. Это больно. Ты сказала, что больше этого не будет.

— Что ты, милая, нет! Они очень хорошие, очень добрые люди. Они никогда не сделают тебе ничего плохого.

Но Джоди не могла мыслить так же, как и я. В ее мире незнакомый взрослый человек — это тот, кто причиняет боль и страдания. Сколько раз такое с ней уже случалось. Сама мысль о чужом взрослом человеке рядом с ней пугала Джоди. Плюнув на совет Рона говорить поменьше, я попыталась все объяснить.

— Рон и Бетти — они как я. Они помогают детям, которых обижали, только они умеют это делать лучше меня. Они знают, что нужно сказать. Они помогли сотням детей, и тебе они тоже помогут. Они хотят только поговорить. Я все время буду вместе с тобой. А они расскажут нам о месте, где они живут, и о других детях, которые живут с ними.

Она шмыгнула носом:

— Они не пойдут в мою комнату? И я не хочу садиться в их машину.

— Нет, конечно нет! — Я повернула к себе ее лицо. — Джоди, с тех пор, как ты со мной, ты встречала много-много взрослых, и никто не обижал тебя. Я не позволила бы им прийти, если бы не была уверена, что все будет хорошо. Ты ведь мне всегда верила, да?

Она кивнула.

— Тогда, пожалуйста, поверь мне и сейчас.

Она позволила вытереть ей слезы, но я не была уверена, что полностью успокоила ее. Все же со мной она живет не так долго, если сравнивать с восемью годами в родительском доме. С точки зрения Джоди, этот мой мир был исключением, а ее — нормой.

Я прочитала ей сказку и уложила спать. Выходя из комнаты, я услышала, как Эми сказала Джоди:

— Кэти можно верить. Честно-честно.

По мере приближения назначенного дня состояние Джоди становилось все более нестабильным. Она то и дело отдавалась во власть Рега и Эми, и в промежутках между приступами тоже было мало хорошего. Когда мне удавалось поймать настоящую Джоди, я пыталась хоть как-то задержать ее, но она сразу пряталась в свою раковину, и я снова натыкалась на ничего не видящий, рассеянный взгляд. О школе не шло уже и речи, и, если не считать необходимых походов в магазин, мы вообще не выбирались из дома.

Утром в день визита все было без изменений, и я переживала, как бы она не разошлась еще сильнее от встречи с чужими людьми. Бетти позвонила из машины сказать, что они подъезжают через пятнадцать минут, и я сообщила ей о своем беспокойстве.

— Самое главное, вы все делали правильно, — успокаивала она меня так же проникновенно, как и ее муж. — Как только мы придем и познакомимся с ней, сразу станет легче.

Меня это не убедило. Я вернулась в гостиную, где начала складывать пазл в надежде, что Джоди заинтересуется.

— Это были Рон и Бетти, — весело сказала я. — Они скоро приедут. Хочешь поскладывать пазл?

К моему удивлению, она слезла с дивана, подобрала фрагмент мозаики и передала мне. Я положила его на нужное место, и на рисунке можно было различить кошачью мордочку.

— А где кот? — спросила она неожиданно.

— Спит в корзине у батареи.

— А у них есть кот?

— Не знаю. Но спросим.

Она передала мне еще фрагмент, и я прикрепила его тоже. Когда позвонили в дверь, Джоди осталась сидеть на полу и выглядела как совершенно нормальный ребенок, который занят игрой.

Я проводила Рона и Бетти в гостиную. Они были примерной парой под пятьдесят, хорошо одетые, их лица были открытыми и добрыми.