Отставка едва ли была для Евгения Максимовича неожиданностью. Примаков помнил незавидную судьбу всех своих предшественников и наверняка понимал, что президент его не очень любит. Хотя обставлен был его уход с должности отвратительно – люди, которых он, по существу, спас в критические дни осени 1998 года, не нашли в себе силы сказать положенное в таких случаях «спасибо».

Отставку Примакова одобрили всего два процента опрошенных. У многих в стране осталось ощущение, что с ним поступили непорядочно. Еще ни один глава правительства не уходил со своего поста в ореоле народной любви. Примаков поставил рекорд. И сменщик, надо отдать ему должное, не смотрел Евгению Максимовичу презрительным взглядом в спину, а говорил, что продолжит курс Примакова.

Последние месяцы 1998-го и начало 1999 года были временем отчаяния и тревоги в жизни обитателей Кремля. Стало ясно, что президент Ельцин тяжело болен и неизвестно, сколько времени он продержится.

В октябре 1998 года Борис Николаевич полетел в Узбекистан и Казахстан. Но чувствовал себя очень плохо. Прямо под прицелом телевизионных камер в аэропорту он едва не упал. Его удержал Ислам Каримов, президент Узбекистана. Поездку свернули, и президент досрочно вернулся в Москву. Врачи сообщили, что у президента трахеобронхит с высокой температурой. Но по Москве поползли слухи, что президент совсем плох, что у него развилась болезнь Паркинсона.

И страшная мысль: кто придет после него? и как он себя поведет? – не покидала ни самого Ельцина, ни его окружение. Ведь тогда сильны были позиции тех, кто говорил, что президента надо судить за развал страны. И в устах некоторых политиков это звучало угрожающе. В какой-то момент Ельцин, кажется, даже был готов передать государство Примакову. Евгений Максимович благоразумно отказался развивать эту тему. Да и Ельцин быстро понял, что Примаков слишком самостоятелен.

Идея подыскать преемника самому казалась разумной. Но кого выбрать? Эскизный портрет преемника набросать было несложно: молодой, энергичный, располагающий к себе, желательно из военных, из тех, кто в политике недавно и еще не успел примелькаться. Такие качества, как верность и надежность, обязательны. Он должен хранить верность своему крестному отцу в политике и после того, как сменит его в Кремле.

Первым на этот пост и опробовали Николая Николаевича Бордюжу. Казалось, он подходит идеально. Из военной семьи, двадцать лет прослужил в военной контрразведке КГБ, занимался кадрами, политико-воспитательной работой, потом в ФАПСИ – Федеральном агентстве правительственной связи и информации, и в пограничных войсках.

Бордюжа стал регулярно приходить в Кремль и многих буквально очаровал. Худощавый, подтянутый, улыбчивый – военная косточка, спокойный, внимательный, умеет ладить с людьми. Чем не кандидат в преемники? В сентябре 1998 года нового ельцинского фаворита сделали секретарем Совета безопасности, а в декабре еще и поставили во главе президентской администрации. Такой концентрации власти не было ни у кого из кремлевских администраторов.

Генерала призвали в Кремль в тот момент, когда Ельцин был очень слаб и левая оппозиция требовала его отставки. В книге «Президентский марафон» мотивы назначения Бордюжи изложены весьма откровенно:

«Легко стучать кулаком по думской трибуне, в очередной раз „отправляя в отставку“ ненавистного Ельцина, выводить на площади колонны демонстрантов под красными флагами, когда он лежит в больнице. Труднее это сделать, когда рядом с президентом возникает фигура генерал-полковника, который одновременно совмещает две важнейшие государственные должности – и главы администрации, и секретаря Совета безопасности».

Ельцин и его окружение надеялись, что молодой генерал-полковник станет им надежной защитой. Но исполнительный и доброжелательный офицер оказался непригодным к этой работе. Он не только не разобрался в сложнейших кремлевских интригах, но и не проявил к ним ни малейшего интереса и склонности. Он либо совершенно не понял, чего от него ждут, либо не желал этим заниматься.

Бордюжа, условно говоря, был Путиным номер один. Но Бордюжа подкачал. У него не оказалось лидерской жилки, которая сразу же проявилась у Путина. Не проявил генерал и других искомых качеств – беспредельной жесткости и твердости. Не хватило ему, видимо, и политического кругозора. Ельцин в Бордюже разочаровался.

К тому же Бордюжа еще имел несчастье тесно сотрудничать с Примаковым, которого уважал и которого в Кремле многие ненавидели и боялись. На совещании в администрации Николай Николаевич сказал:

– Активизация позитивных ожиданий у населения после формирования нового правительства во многом связана с именем Примакова – прагматика и человека дела.

Об этих словах главы администрации, о контактах Примакова и Бордюжи соответствующим образом докладывали президенту.

Ельцин в своей книге объяснил, что к чему:

«Я вызвал Юмашева и сказал:

– Валентин, а вы уверены, что нет ошибки? Что-то я не чувствую Бордюжу.

Юмашев удивился. Внешне все шло гладко. Бордюжа старался изо всех сил, пытался стать командным человеком. Но я с самого начала видел – с ним что-то не то.

Позднее мне стало ясно, что же происходит с Бордюжей. Офицер, сделавший прекрасную карьеру в строгой военной системе, он плохо понимал устройство современной политической жизни, не улавливал ее тонких нюансов, не замечал подводных течений. Вся работа главы администрации была, с его точки зрения, нелогичной, нерегламентированной, странной. И он растерялся… Единственным, с кем Бордюже было комфортно, оказался Евгений Максимович Примаков…»

Когда Николай Николаевич потерял обе должности, Примаков удивленно спросил президента:

– Борис Николаевич, зачем вы Бордюжу уволили?

Президент ответил коротко:

– Не справляется.

С чем именно не справился Бордюжа, стало ясно, когда выяснилось, что на посту руководителя администрации его сменил широко известный в узких кругах экономист Александр Волошин, который находился в контрах с Примаковым. По указанию президента Александр Стальевич позвонил Примакову:

– Евгений Максимович, это Волошин. С сегодняшнего дня президент назначил меня главой администрации.

Примаков понял этот демонстративный звонок так: администрация президента начинает борьбу с главой правительства.

В кресле секретаря Совета безопасности Бордюжу сменил директор ФСБ Владимир Путин. Один из бывших коллег Путина уверял меня, что Владимир Владимирович задолго до увольнения Евгения Примакова с поста премьер-министра точно назвал день, когда это произойдет. Коллега возразил:

– Этого нельзя делать, ведь тогда Дума объявит президенту импичмент!

Путин уверенно сказал:

– Не беспокойся.

Угол поиска у Ельцина сузился. Борис Николаевич подбирал людей определенного склада: офицер Бордюжа, офицер Степашин, офицер Путин. В какой-то момент мелькнуло еще одно имя – министр иностранных дел Игорь Иванов. Он из военной семьи, окончил суворовское училище, сохранил офицерскую выправку. Иванова прощупали по поручению Ельцина. Игорь Сергеевич категорически отказался возглавить правительство и не захотел отречься от Примакова.