— Жарища? Молли, ты прошла сквозь такой жар, какого Вселенная с тех пор не испытывала. Тебе повезло, что ты не превратилась в уголек. И твоя кожа… она стала гораздо лучше! Ты даже выглядишь немного моложе!

— Знаю. Я вот думаю, а не открыть ли мне в начале времен салон красоты?…

Молли и Рокки так расхохотались, что Лес вышел из состояния медитации, а Оджас проснулся. Шестилетняя Молли была слишком увлечена игрой с Амрит и не обратила на прибывших никакого внимания, а вот щенок тут же примчался. Петулька обнюхала его с большим любопытством, пытаясь понять, почему он напоминает ей ее саму.

— Но как тебе удалось оживить Петульку? — спросил Рокки.

— Оказывается, она и не умирала, — ответила Молли.

— Ты? Молли, это ты? — спросил Оджас, протирая глаза.

— Подруга! — воскликнул Лес — У тебя получилось! Значит…

— Да, время похоже на колесо, — сказала Молли, подпрыгивая и обнимая его. — Ты самый крутой хиппи, Лес!

— Вообще-то, — промолвил Лес, — с моей стороны было очень глупо верить в утверждения парочки религий и байки нескольких ученых. После того как ты исчезла, подруга, мы с Рокки и Оджасом поняли, что дело серьезное. Ребята здорово на меня разозлились. И они совершенно правы. Надо быть старым глупым козлом, чтобы предложить такое Полным тупицей. Прости меня, Рокки, дружище. — Рокки склонил голову набок, давая понять, что теперь, когда всё закончилось благополучно, прошлое забыто. Лес расплылся в улыбке. — Эй, Молли, твоя кожа выглядит гораздо лучше. — Молли кивнула. — А ты не познакомишь меня со своей командой?

— Не теперь, — покачала головой Молли. — Тем более, как видишь, они все загипнотизированы. Сейчас я мечтаю только о том, чтобы вернуться в наш XX век и развезти всю эту компанию, включая Петульку-щенка, по тем годам, в которых им полагается быть. Но сначала надо загипнотизировать шестилетнюю Молли, пока она не перепугалась при виде самой себя в четырех вариантах.

Оджас вывел Амрит на ступени у самой воды. У него было смутное ощущение, что, отправившись с Молли в ее время, он не скоро вернется назад — если вообще вернется.

Он крепко держал слониху, пока все остальные забирались на нее, потом поймал за рукав Молли, залезавшую последней.

— Молли, — сказал Оджас — Если мне не понравится в твоем времени, ты вернешь меня обратно в 1870 год?

Молли заулыбалась.

— Конечно, — кивнула она. — Не забывай, Оджас, я лучше, чем кто бы то ни было, знаю, что это такое — застрять в чужом времени. Но мне почему-то кажется, что тебе у нас понравится. Да, кстати, я помню про то, что обещала тебе вознаграждение. — Схватившись за веревку, повязанную у Амрит на шее, она вскарабкалась наверх.

— XX век! — вздохнул Оджас. И тихо прошептал про себя: — Мама, папа, где бы вы ни были, пожелайте мне удачи в пути!

Вокруг собирался народ.

— Они это надолго запомнят! — сказала Молли.

— Еще бы, — согласился Рокки. — Не каждый день слоны растворяются в воздухе.

Люди начали медленно расступаться, чтобы пропустить Амрит и дать ей подняться по ступеням, но это, разумеется, было лишним. Потому что через секунду раздалось оглушительное БУМ, и слониха пропала вместе с пассажирами.

Если вам когда-нибудь приходилось возвращаться домой после долгого отсутствия, умножьте свои чувства на сто, и поймете, что ощущали Молли, Рокки, Петулька и Лес, устремляясь в свое время из 1870 года

Молли была уверена в своем треснутом кристалле, как пилот может быть уверен в суперсовременном, надежном самолете. Путешествие проходило отлично. Изредка она специально замедляла скорость полета, чтобы все могли полюбоваться Гангом в момент подъема или, наоборот, спада вод. Небо над их головами меняло цвета, как хамелеон, и луна проносилась по ночной черноте, как комета Время шло, часы и минуты бежали.

— Где мы сейчас? — поинтересовался Рокки.

— Думаю, в 1950-х годах, — ответила Молли без запинки и прибавила скорости. — А сейчас… чуть подальше… ммм… не совсем… почти на месте!

Очертания мира стали более четкими, но по-прежнему были полускрыты дымкой. Молли выбрала момент, когда вечернее небо приобрело золотистый оттенок, поскольку знала, что скоро все разойдутся по домам. Дождавшись, когда на улице почти никого не осталось, она приземлила всю компанию на ступенях у воды.

Был жаркий январский вечер.

Женщина, мывшая в реке кастрюльки, завизжала, уронила медный горшок и, подобрав сари, бросилась бежать. Какой-то священник с полоской пепла на лбу изумленно уставился на слониху, а потом начал благодарить богов за явленное ему чудо.

— Мы вернулись? — поинтересовался Лес

— Это так же верно, как то, что репа с соевым творогом и в Индии останется репой с соевым творогом, — засмеялась Молли.

— Вот это да!

Оджас пихнул Амрит ногами, и послушная слониха зашагала вперед. Молли заметила, что ближайшая улочка слишком тесна для нее, поэтому пришлось двигаться вдоль реки — мимо грязных ступеней, буйволов, туристов и паломников. В вечернем свете река казалась янтарной.

Чуть позже они нашли машину, которая должна была доставить их в аэропорт, и Молли (с помощью гипноза) вызвала доктора, который наложил несколько швов на шею десятилетней Молли. Она также договорилась о большом грузовом самолете, на котором могла лететь Амрит. В час ночи они вылетели в Европу.

Десять часов спустя самолет приземлился. Было шесть утра по брайерсвилльскому времени.

Молли, Рокки, Лес, Оджас и загипнотизированные девочки погрузились в огромный грузовик. Амрит поставили в кузов, а Петульку посадили к Молли на колени, и Лес повез их по заснеженному шоссе в Брайерсвилль. Все сидели, закутавшись в прихваченные из самолета одеяла. Оджас стучал зубами от холода, на ногах у него были новенькие, купленные в аэропорту кроссовки, и он не отрывал глаз от окна,

— Пакка! — восклицал он каждый раз, когда мимо проносилась машина

Молли включила отопление и подумала, каким всё вокруг кажется новеньким и чистеньким по сравнению с Индией. Она вспомнила индийские грузовики, разрисованные цветами и слонами. Оджас глазел на транспорт XX века: спортивные машины, обычные легковушки, грузовики, фургоны, мотоциклы. Всё вокруг него неслось с бешеной скоростью, и он вцепился в края сиденья, словно летел в ракете.

Наконец вдали показался поворот на Брайерсвилль. Грузовик свернул на заледенелую дорогу, ведущую к Счастливому (бывшему Хардвикскому) Приюту.

Молли знала, что дом сейчас пустует, поскольку все обитатели развлекаются в Лос-Анджелесе. Но она не собиралась ехать в приют прямо сейчас. Сначала надо было заглянуть в другое время.

— Удачи! — сказал Рокки, когда грузовик миновал последний участок склона и повернул на гравийную дорожку.