— Знаете, — прошептала однажды миссис Адней, — Мэри-Энн Кларк заполучила блюдо, которое когда-то принадлежало Бурбонам. Помяните мое слово, она себя прекрасно обеспечила!

— Вы полагаете, она теперь не нуждается?

— Ха-ха! Это же были очень ценные письма. Клянусь жизнью, ей за них хорошо заплатили.

— Бедный дядя Фред! Он, наверное, ужасно расстроен. Я рада, что тетя Фредерика приехала к нему в Лондон.

— Сомневаюсь, чтобы ей он писал такие же письма.

— Тем более ценно, что она его поддерживает, — возразила Шарлотта.

Но хотя она порой и осекала миссис Адней, чаще принцесса предпочитала беседовать с ней в дружелюбном тоне, поскольку ей хотелось выудить из миссис Адней все пикантные новости. Поэтому миссис Адней показала ей карикатуры на дядю Фреда и Мэри-Энн Кларк и рассказала, как развязно держалась эта женщина, явившись в суд.

«Все это очень прискорбно, — вздыхала Шарлотта, — но должна же я знать, что творится в моей семье!»

Она любила слушать истории про разных людей. Про то, например, как один моряк умер в больнице Гайс, а при вскрытии в его теле обнаружили восемнадцать складных ножей.

— Он их глотал, когда напивался. На спор, — объяснила миссис Адней. — И чего только не делают люди!

Были и другие истории: про грабителя, который ворвался в дом к цирюльнику и убил беднягу и всю его семью; про мужчину, который застрелил девушку, когда она отказалась выйти за него замуж.

Шарлотта считала, что все это очень интересно и забавно, если ты не знаком с пострадавшими. Ей бы не хотелось, чтобы какую-нибудь ее знакомую убил разочарованный жених.

Она говорила себе, что такие истории — наряду с историями о том, что Наполеон вытворяет в Европе, — и составляют содержание жизни.

В октябре начались юбилейные торжества. Король просидел на троне уже пятьдесят лет.

«Пятьдесят лет! — ахала Шарлотта. — Целую жизнь».

Но бедный дедушка был настолько плох, что не мог по-настоящему наслаждаться своим праздником.

— Ах, — досадливо морщилась Мерсер, — ну кому нужен этот юбилей. Только тори. А почему? Потому что и дома, и за границей сейчас столько неприятностей, что они хотят отвлечь внимание народа.

Шарлотта уселась поудобнее и приготовилась выслушать рассказ о неприятностях дома. Из-за наполеоновских войн торговля заглохла; помешать Наполеону захватить всю Европу оказалось неимоверно трудно. Тори правили из рук вон плохо. Мерсер была не прочь высказаться и насчет здоровья короля, однако решила, что его внучке об этом знать не следует. Ходили слухи, что странностей у старика прибавилось; болезнь того и гляди могла вернуться. В последние годы он так сильно состарился, что почти ничего не видел, и его мысли частенько блуждали.

Да, праздновать тут было нечего, однако везде устраивались пиры, фейерверки и балы. Хотя стояла осень, королева и принцессы созвали гостей в Виндзор на праздник под открытым небом; в Лондоне горели разноцветные фонари, а кроме того, небо постоянно освещалось огнями фейерверков и красными отблесками пожаров. На нескольких торговых домах повесили светящиеся лозунги и торговые эмблемы. Вдобавок в церквах по всей стране служили благодарственные молебны. И везде звучало «Боже, храни короля!»

«Да, в такие времена, — думала, замирая от волнения Шарлотта, — что угодно может случиться».

Но все равно она оказалась не готова к страшному скандалу, который потряс их семейство. Он затмил даже историю с Мэри-Энн Кларк.

Шарлотте поведала о случившемся миссис Адней.

Увидев ее, девочка сразу догадалась, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

— Не знаю, может, мне не следует говорить Вашему Высочеству... Хотя скоро об этом все будут знать... Видите ли, в покоях вашего дяди Эрнеста, в Сент-Джеймсском дворце, случилась страшная трагедия.

— Неужели дядя Эрнест умер? — в ужасе пролепетала Шарлотта.

— Нет, но он был на волосок от гибели.

И миссис Адней рассказала кошмарную историю о том, как дядю Эрнеста нашли в постели, раненного в голову. Эта рана чуть не убила его, но все-таки он остался жив.

— Провидение позаботилось о нем, — изрекла миссис Адней с многозначительной улыбкой. — А в соседней комнате лежал его камердинер Селлис... с перерезанным горлом.

Шарлотта ахнула.

— Он пытался убить дядю Эрнеста, да? Но кто же тогда убил его самого?

Миссис Адней пожала плечами.

Кто знает? Там явно была какая-то ссора. И произошло убийство... А уж кто виноват... королевский сын или кто другой — неизвестно.

Теперь, когда королевское семейство где-нибудь собиралось — в Карлтон-хаусе или в Виндзоре, — везде царила напряженность. Если Шарлотта заговаривала о случившемся, Старые Девы на нее шикали. Но как было уберечь ее от слухов? Мать показала девочке карикатуры и ехидные замечания, опубликованные в газетах.

Там говорилось, что у камердинера герцога была очаровательная жена, и камердинер застал ее в постели с хозяином. Слуга чуть было не убил герцога, а потом наложил на себя руки.

Это был самый страшный скандал из всех, которые когда-либо потрясали королевское семейство. Романтические похождения принца Уэльского никогда не доводили до убийства. Правда, однажды, когда миссис Фитцгерберт грозилась покинуть Англию, он якобы попытался свести счеты с жизнью. Но то ли это правда, то ли нет... Да и потом, это же не убийство!

Неужели дядя Эрнест, герцог Камберлендский, стал убийцей?

Тетя Амелия очень печалилась. Она сказала:

— Это огорчит твоего бедного дедушку больше, чем все остальное.

И бедный дедушка действительно огорчился. Когда Шарлотта к нему пришла, он бормотал что-то невнятное и, похоже, даже не сообразил, кто перед ним.

Амелия тоже стала выглядеть хуже. Она была такой меланхоличной, и Шарлотта не понимала, в чем дело.

«Право же, я слишком мало о них знаю», — думала она.

Тетушки всегда казались ей старыми, но теперь, размышляя об Амелии, Шарлотта гадала: а может, причина ее меланхолии кроется не только в собственном недомогании и в болезни короля?

Бедняжка Амелия! Как, должно быть, ужасно дожить до двадцати шести лет и нигде не побывать, не выйти замуж и знать, что ты уже не юная барышня, а старая дева.

Но, увы, такова была участь всех ее теток.

Амелия сидела у окна и глядела на море. Хотя дул свежий ветерок, ее самочувствие не улучшалось, однако Амелия была сегодня в радостном настроении: старший брат пообещал приехать к ней в гости из Брайтона.

Вышивание лежало у Амелии на коленях. Теперь ее даже такая работа утомляла. С каждой неделей Амелия уставала все больше, и у нее возникло тяжелое предчувствие, что через год в это же время ее уже здесь не будет.