– В Кордильерах. Я сама Кордильер не знаю и понятия не имею, как это может выглядеть в действительности, но мне кажется, что они спрятали сокровища в какой-нибудь пещере. Ну и как-то обозначили ее.

– Но каким образом… – начал он и тут же спохватился, закурил и потом уже продолжал – …один человек мог запрятать такое богатство, причем так, чтобы об этом никто не знал?

Наверняка он хотел спросить меня о другом, но вовремя остановился. Я высказала свои соображения:

– Может, кто-нибудь и знает. Не мог он обойтись своими силами, ему требовалась помощь хотя бы в том, чтобы доставить на место драгоценности. Но помощники могли и не знать, что именно они переносят. И кто эти помощники – тоже никто не знает. Впрочем, их не обязательно должно быть много. Покойник мог собрать пакеты с драгоценностями и отбыть в неизвестном направлении, там погрузить на осла, взять одного погонщика – например, глухонемого или деревенского дурачка – и уйти подальше в горы. Осла и погонщика он мог оставить где-нибудь, а сам уйти еще немного дальше, найти укромное место, спрятать там – и дело с концом. Мог он так сделать?

– А откуда у него столько времени? Ты ведь говорила, что все делалось в спешке.

– Для этого и не надо много времени. Двухдневная экскурсия, только и всего.

Мы замолчали. Пожарная сирена в моей душе выла во всю мочь и мигала красным светом. Он знал. Он слишком много знал обо всем этом и скрывал от меня, что знает. Но, может, ему положено знать? Может, Интерпол установил связь с нашей милицией, а она поручила эту миссию именно Дьяволу и велела держать ее в тайне, а я тут впадаю в истерику и подозреваю человека…

Со своей лучшей подругой я увиделась на следующий день после приезда. Я специально отправилась к ней на работу, чтобы меня увидели во всем великолепии, сделав соответствующий макияж и надев платиновый парик. Новый, купленный в Париже, но точно такой же, как и тот. Я полагала, что мой сенсационный рассказ о случившемся приобретет черты наглядности, если я буду выглядеть так, как в тот злополучный день, с которого все началось.

Янка встретила меня претензиями:

– Ну, знаешь, это уже слишком! До тебя совершенно невозможно дозвониться. Звоню и звоню, а ты не отвечаешь! Я уж подумала, не случилось ли чего?

Я остолбенела и вытаращила на нее глаза. Что это она, в самом деле.

– Так ведь меня же не было в Варшаве!

– Но сейчас-то ты в Варшаве!

– Да, только приехала и вот сразу к тебе.

– Ничего себе сразу! Приехала, а чтобы к лучшей подруге…

– Не понимаю. Я вернулась вчера вечером и вот сегодня уже у тебя. Не будь такой придирой, вчера я должна была повидаться с мамой.

Теперь удивилась она:

– Как это – вечера вечером? Я видела тебя уже месяц назад!

Я ничего не понимала. Не могла же я раздвоиться, сама ничего не зная об этом?..

– Ты видела меня? – повторила я. – Месяц назад?

– Ну да! Прекрасный цвет волос, и так тебе идет! Когда я тебя увидела, то еще подумала, как ты удачно покрасила их, и даже хотела узнать где.

Я почувствовала, как где-то в желудке мне сделалось горячо-горячо и это тепло распространилось по всему телу, особенно в его верхней части. Охватившее меня волнение следовало во что бы то ни стало скрыть от Янки, так как она была особа легко возбудимая и излишне впечатлительная.

– Во-первых, это парик, – произнесла я с каменным спокойствием. – А во-вторых, где ты меня видела?

– Не может быть! – вскричала Янка. – Вот никогда бы не подумала. Значит, в этом парике я тебя и видела. Послушай, а это не вредно для волос – все время ходить в парике?

– Тебе не вредно, твоим волосам ничто не повредит, – пробурчала я. И в самом деле, волосы Янки являлись предметом зависти всех ее знакомых. – Так где же ты меня видела?

– В машине.

Было очень трудно, но я себя сдержала.

– А не скажешь ли ты, где была эта машина?

– На шоссе. Знаешь, там, где живут мои родственники, в Плудах. Я как раз вышла на шоссе, к автобусу, и видела, как вы сели в автомашину и проехали мимо меня. Я еще хотела помахать вам, но в руках у меня был пакет с редиской, редиска высыпалась на дорогу, и я не успела остановить вас.

«Вот так иногда какая-то редиска может спасти человеку жизнь», – подумала я неожиданно для себя самой и все так же спокойно спросила:

– И Дьявола ты видела?

– А как же, он сидел за рулем, а ты рядом, и вы оба не соизволили меня заметить. А я сорок пять минут ждала автобус!

– Ты уверена, что это была наша машина?

– Ну еще бы! И вас узнала, и вашу машину по вмятине на заднем крыле.

– И мы тебя не заметили? – продолжала я допытываться.

– Нет, даже не взглянули. Как будто я неодушевленный предмет.

– И благодари Бога за это! Эх ты, слепая курица, ведь это была не я. Только вчера вечером я вернулась из Парижа, а месяц назад была на Сицилии.

– Нет, быть не может! – вскричала Янка, когда ей удалось обрести дар речи. – Никогда бы не подумал! Я была уверена, что это ты! Вернее, увидев тебя сейчас в этом парике, я уже не сомневалась, что это была ты. А до этого сомневалась, так как тебя нигде не было видно.

Потом подумала и осторожно спросила:

– А как ты думаешь, она тоже в парике?

– А черт ее знает, – ответила я и глубоко задумалась. В голове промелькнуло еще неясное подозрение. Какая-то женщина всего месяц назад… Белый «мерседес», поджидающий меня на берлинской автостраде… Он соврал, что никому не сообщил…

Тем временем Янка жутко расстроилась, что своей болтовней может вызвать ссору между Дьяволом и мной, и неуклюже пыталась убедить меня, что упомянутый инцидент не имеет никакого значения. Я раздраженно перебила ее разглагольствования:

– Да успокойся ты! Дай-то Бог, чтобы это было просто его очередное увлечение.

– То есть как?

– Да вот как. Или я все выдумываю, или нет. Надо проверить…

На следующий день утром, выходя из машины на Маршалковской, все в том же парике, я наткнулась на одного из своих знакомых.

– Ты меняешь машины, как перчатки, – приветствовал он меня, с интересом разглядывая «ягуар». – Неделю назад я видел тебя в «опеле». Ты привезла две машины?

– В каком именно «опеле»? – поинтересовалась я.

– В темно-сером «опель-рекорде». А у тебя что, много «опелей»?

– Напротив, у меня нет ни одного. Наверное, это была не я.

– Неужели? – удивился он. – Как же так? Я тогда еще поклонился тебе, а сам подумал, что ты опять носишь тот цвет волос, который тебе шел когда-то. Ты прекрасно выглядишь! Нет, серьезно, это и в самом деле была не ты?