Невин опустил его на песок, а затем коротким движением ногтя вскрыл себе на руке вену и покропил выступившей кровью губы умершего.

– Теперь ты принадлежишь мне, – сказал он, прикосновением заставляя рану закрыться. – Когда я позову, ты придешь. – С этими словами он повернулся лицом к темнеющему до самого горизонта лесу и побежал, едва касаясь песка, почти не оставляя следов.

Позади него темнел крутыми боками постепенно оседающий изуродованный корабль, перед которым в луже темной крови лежал распростертый человек, остановившимися глазами уставившийся в желто-черное марево неба.

* * *

Солнце садилось за покрытой густой травой лесной просекой. Сотни развесистых, похожих на замерших неуклюжих великанов дубов простирали свои узловатые ветки над мягким ковром зеленого дерна. Местами к дубам примешивались бук, остролист и подлесок из густо разросшихся колючих кустарников, не пропускавших лучи заходящего солнца; местами же деревья расступались, образуя длинные, убегающие вдаль аллеи, в глубине которых темнел окутанный легкой дымкой вековой лес. Пурпурные лучи заходящего солнца, пробиваясь сквозь листву, яркими и сверкающими пятнами ложились на дерн, походя на лужицы расплавленного золота.

Невин давно уже углубился в лес, держа путь к северу, избегая торных дорог. Лишь однажды он остановился в маленькой харчевне, стоявшей в стороне от большой дороги, чтобы переждать день. Там он узнал, что находится примерно в тридцати милях от Скорбных Топей, за которыми начиналась Ничейная Земля, или Кар-Мардун, где и следовало искать Келтебрун. Выходило, что «Королева» потерпела крушение за полуостровом Рог, далеко выдающемся в Холодное Море, так что Невин оказался на северо-западе Синешанны, почти на границе с королевством Алых Копьев. Путь предстоял неблизкий, тем более что двигаться бывшему князю Бальгона и его новому спутнику Телону, три дня назад догнавшему своего Хозяина, приходилось по ночам. Хорошо хоть удалось раздобыть пару лошадей, отобрав их у какого-то незадачливого крестьянина. Животные, конечно, ни в какое сравнение не шли с великолепными боевыми конями, выращиваемыми в Городе Мертвых, но выбирать было не из чего. Вообще-то вампиры могли и сами передвигаться с довольно большой скоростью, но Невин решил, что два конных путника вызовут меньше подозрений, чем пешие.

На другую ночь после дня, проведенного в харчевне, Невин и Телон выехали, собираясь совершить длинный переезд, но запутанные тропинки помешали им выполнить их намерение – лес походил на лабиринт, ветки переплетались друг с другом, деревья словно держались за руки, неожиданно образуя тупики, которые приходилось объезжать. А между тем ночь быстро заканчивалась – у горизонта занималось бледное зарево рассвета. Лошади были крайне утомлены – в отличие от своих седоков они не были бессмертными. Необходимо было подумать о том, где провести день.

В местах, где очутились к тому времени Невин и Телон, негде было найти подходящее укрытие, так что оставалось только одно: пустить лошадей пастись, а самим подрыть один из высившихся неподалеку холмов и забиться в прохладу и темноту земляной пещеры. Поэтому Невин с большим неудовольствием озирался вокруг, видя, что они забрались в такую глушь, где все лужайки были испещрены звериными тропами. И поблизости не было ни одного погоста, где можно было бы найти подходящий склеп.

До сих пор Невин держал свой путь, ориентируясь по звездам; но на этот раз ночь выдалась облачной, и все светила скрылись за непроглядной пеленой облаков, так что легко было сбиться с дороги. Нужно было найти того, кто хорошо знает местность. Тщетно пробовал он выбирать торные тропы в надежде наткнуться на пастушеский шалаш или хотя бы разбойничий притон. Все было напрасно. Тогда, не надеясь больше на себя, Невин решился положиться на чутье своего коня. По опыту он хорошо знал, что лошади часто обладают удивительной способностью находить нужное направление.

Как только конь почувствовал ослабленные поводья, он насторожил уши и вначале недоверчиво скосил глаз на седока, а затем прибавил шагу. Выбранная животным тропинка круто сворачивала в сторону, но, видя, с какой уверенностью конь двинулся по новой дороге, Невин не препятствовал ему. Вскоре тропинка стала шире, утоптаннее, а появившийся и становящийся все отчетливее теплый запах живой плоти указывал на то, что где-то поблизости есть люди или по крайней мере человек.

Через четверть часа Невин и Телон выехали на открытую поляну, с одной стороны ограниченную возвышавшимся огромным гранитным утесом с крутыми, изъеденными ветром и дождем, склонами. Кое-где в его расщелинах росли кусты шиповника, местами густой плющ оплетал склоны и колыхался над обрывами, подобно пышным покрывалам. У подножия скалы, прилепившись к ней одной стеной, стояла хижина, сложенная из неотесанных бревен, щели между которыми были замазаны белой глиной. Перед дверью в землю был врыт толстый деревянный столб, очищенный от коры и покрытый довольно грубой резьбой, изображавшей уродливых существ, многие из которых имели рога и длинные клыки.

Рядом с хижиной виднелись развалины маленького храма с обвалившейся крышей. Все здание когда-то было, судя по всему, не больше шестнадцати футов в длину и двенадцати в ширину. Крыша опиралась на два ряда толстых колонн, изъеденных ветром, дождями, а главное, растениями, пустившими корни в мелких трещинах. Четыре боковые арки были обрушены, а низкий, закругленный вверху, вход в храм был украшен высеченной из камня сферой, расчерченной множеством линий, образующих причудливый узор, разобрать который уже давно было невозможно.

Соскочив с коня, Невин сделал Телону знак быть настороже и постучал в дверь хижины. В ответ послышался дружный собачий лай, а затем раздались тяжелые шаги подкованных железом сапог и частый сухой стук когтей по дощатому полу.

– Кого принесло? – прокаркал хриплый голос. – Убирайся, или я спущу собак! Заодно и на жратве для них сэкономлю.

– Мы заблудились в лесу и валимся с ног от усталости, – отозвался Невин. – Не пустишь ли ты нас переночевать?

В ответ раздался грубый смех.

– Скоро рассветет, – проговорил хозяин дома, – так что поспите на лужайке.

– Но земля и трава сыры от росы, – возразил Невин, невольно передернувшись при мысли встретить первые солнечные лучи на открытом воздухе. – И, кроме того, у нас есть чем заплатить, – добавил он, понизив голос.

Последовала короткая пауза.

– Неужели? – раздалось из-за двери.

– О да! Малдонское золото. Полагаю, оно не хуже любого другого.

За дверью на какое-то время снова воцарилась тишина, а затем человек прокаркал:

– Ладно, давайте взглянем на ваши монеты! Но учтите, если что – я мигом спущу собак. А теперь сойдите с крыльца. Я отопру и посмотрю на вас. Такие ли вы отчаявшиеся, как говорите.

Невин с Телоном спустились со ступенек и стали ждать, пока хозяин хижины отодвинет все засовы. Спустя полминуты дверь приоткрылась, и в щели блеснули два настороженных глаза. Они осмотрели обоих носферату с ног до головы, а затем человек показался в полный рост. Ему было лет шестьдесят. Длинный темно-синий, залатанный во многих местах плащ спускался до самых пят, под ним желтела толстая холщовая куртка. В жилистых, обнаженных до локтей руках отшельник держал арбалет, заряженный легким болтом со стальным наконечником. Возле ног хозяина нетерпеливо сучили когтями два огромных лохматых пса. Горящими глазами они уставились на незваных гостей и тревожно скулили.