Вам может показаться, что я прошу учителей больше работать. В действительности большинство изложенных выше предложений призывают от чего-то избавиться. Например, слишком часто учителя считают, что должны «выступать» в классе. Они долгими часами готовятся к урокам, стараясь сделать их более увлекательными. В реальности получается, что всю работу делают они сами, а ученикам практически ничего не остается.

Когда я вел проект «Музыкальное будущее», о котором рассказывается в предыдущей главе, одной из самых сложных задач было убедить преподавателей, что обучение все равно будет происходить, если они перестанут дирижировать процессом с кафедры. Заставить их отойти в сторону и позволить ученикам учиться друг у друга означало идти наперекор всему, чему их учили. В это же время я услышал об эксперименте «Дыра в стене», который проводил в Дели Сугата Митра, достигший замечательного прогресса в обучении работе на компьютере детей из трущоб без всякого вмешательства взрослых. Я встретился с профессором Митрой, и стало понятно, что обе наши инициативы помогли улучшить обучение учеников просто за счет того, что мы им не мешали. Широкое применение наших с ним подходов в разных культурных контекстах показало бы, что способность студентов обучать самих себя, подкрепленная соответствующими технологиями, недооценивается и недостаточно освещается. Означает ли это, что учителя скоро станут не нужны? Абсолютно нет. Это означает только, что им придется приспособиться к стремлению общества перейти от педагогики к хьютагогике и помочь учащимся стать более независимыми и самостоятельными.

Открытое будущее

Во всем этом есть одна составляющая, к которой мы еще не обращались: вы.

Да, я говорю именно о вас, так что перестаньте оглядываться по сторонам. Именно то, как вы – родитель, сотрудник, человек и прежде всего учащийся – решаете обозначенные здесь задачи, во многом определит, станет ли открытость «арабской весной», «операцией в Заливе Свиней»[149], iPad или Sinclair C5[150].

Другими словами, это уникальная возможность для заинтересованного гражданина. После десятилетий застоя началось шевеление. Мы, привыкшие сидеть у телевизора, вдруг обнаружили, что смотреть записи конференций TED и принимать участие в интернет-кампаниях намного веселее, чем пересматривать бесконечные повторы мыльных опер. На самом деле мы увлеклись этим так сильно, что возникла опасность «кликтивизма» – убеждения, что, нажав на «like» в Facebook, вы уже становитесь политически вовлеченным.

По мне, спор о том, что считать более «настоящим» – 10 миллионов кликов на сайте кампании Avaaz.org или марш протеста с сотней участников, – не имеет смысла. Главное – участвовать в чем-нибудь. Не переживайте, если вы не можете отличить meetup[151]от mic check[152]. И никогда, ни при каких обстоятельствах не верьте в эту чушь о коренном населении и иммигрантах цифрового мира.

Термины «коренной житель цифрового мира» и «цифровой иммигрант» придумал Марк Пренски[153]. Первый из них относится к тем, кто родился после изобретения iPod. Последний – ко всем остальным. Считается, что более молодые пользователи знают цифровой язык в совершенстве, а остальные говорят на нем с запинками и заметным акцентом. Действительно, такие стереотипы прочно укоренились в нашем коллективном сознании и легко объясняют, почему те, кому за пятьдесят, не хотят учиться программировать свой видеомагнитофон, но это не имеет под собой никакой реальной основы.

Последние исследования показывают, что отношение к технологиям не зависит от возраста. Средний возраст игрока в компьютерные игры – 37 лет, и он увеличивается. Да, пожалуй, подростки обращаются с технологиями несколько ловчее, но главным все равно остается контент. Важен не инструмент, которым вы пользуетесь, а то, что вы с его помощью делаете. Поэтому действуйте и не переживайте – сломать Интернет еще никому не удалось.

Другой источник родительских тревог – количество времени, которое наши дети проводят в Интернете. Два крупнейших эксперта в данной области, Кэти Дэвидсон[154]и Шерри Теркл[155], недавно опубликовали противоречивые результаты тщательного анализа влияния технологий на желание и возможности детей общаться друг с другом. В этом и заключается дилемма, стоящая сегодня перед родителями: мы знаем, как важны технологии для будущего наших детей, но боимся побочных эффектов. Из-за этого мы беспокоимся, как бы они не проводили в Сети слишком много или слишком мало времени. Поскольку для этого нет никаких железных критериев, вы спокойно можете расслабиться – дети сами найдут ответ.

Впрочем, попросите их поделиться с вами своим опытом социального обучения – это даст вам представление о будущем, которое им предстоит, и может оказаться намного интереснее, чем то, что они делают в школе или в университете. Зайдите на сайты типа Elance или oDesk. Вы мгновенно оцените масштабы: в начале XX века мы боролись за работу с людьми из своего города, во второй его половине конкуренция сначала была региональной, затем национальной; сегодня она глобальная.

Если согласиться с моим анализом меняющегося рынка труда и угрожающей нам конкуренции со стороны быстро развивающихся стран, то сложно понять, что сказать и что посоветовать нашим детям. Глобальный аукцион знаний предполагает: найти работу им будет трудно. А потому они могут с тем же успехом придумать ее себе сами. На первый план выйдет предпринимательство, поскольку именно оно способствует процветанию инноваций.

Поэтому задумайтесь, что это означает для социальной и формальной обучающей среды вашего ребенка. Если вы выбираете школу только по ее экзаменационным результатам, подумайте: так ли это важно для интересов вашего ребенка? Улучшить результаты экзаменов – не велик секрет. Но поможет ли перманентное натаскивание на тесты их предпринимательскому будущему? Не лучше ли найти школу, которая позволит им определиться со своими предпочтениями и развить у себя навыки общения, совместной работы и творческого мышления, которые уже сейчас являются ключом к нашему общему будущему?